«Из глаз какие-то капли… Навряд ли этот механизм в полном порядке».
Джон не понимает как проваливается в глубокий сон, он вообще теперь ничего не понимает. Телефон в кармане вибрирует, но он не чувствует этого. Он теперь вообще ничего не чувствует.
Джон открывает глаза, когда за окном уже светит яркое солнце, лучи которого пробираются в комнату, сквозь светлые бежевые шторы. Состояние мягко говоря паршивое. Он не чувствует желания встать с постели и готовиться к выпускному, ему это не нужно. На щеках высохшие дорожки от слёз, под глазами синяки, а по внешнему виду, Джон стал напоминать скелет, потому что не ел уже на протяжении всей этой недели, с тех пор, когда уехал Шерлок, его аппетит пропал, кусок в горло не лез. Джон закатал рукава и кончиками пальцев провёл по шрамам. Слёз, чтобы плакать уже не осталось, они все закончились ещё вчера. Джон верил в авиакатастрофу, но не верил в смерть Шерлока. Во-первых его тело не нашли, а во-вторых, он ведь обещал вернуться до выпускного, а он уже через два дня. Обещания нужно выполнять. У него не кольнуло сердце, как обычно это описывают в книгах, а значит оно чувствовало, что Шерлок жив. Нащупав в кармане телефон, он нашёл в себе силы посмотреть время, но взгляд мгновенно метнулся к непрочитанному сообщению от незнакомого номера, которое пришло вчера в 20:27:
«Привет, Джон. Это Шерлок. Прости, что не прилетел вчера, ты, наверное, ждал, но у меня не было возможности сообщить тебе. В самую последнюю минуту до вылета я вспомнил, что ты просил привезти сувенир, поэтому пришлось задержаться ещё на день, так как следующий рейс был только через сутки. Извини, мой дорогой Джон…»
Ватсон протёр глаза, чтобы убедиться, что не сошёл с ума за одну ночь.
«Он жив. Шерлок жив. Господи, я умоляю тебя пусть это будет не сон» — Джон ущипнул себя несколько раз, но почувствовав боль, понял, что находится не во сне.
«Слава богу» — он нервно выдохнул.
«Дорогой мой» — словосочетание врезалось в память.
Как только послышался звук открывающейся двери, Джон в один миг слетел с кровати и, добежав до прихожей, крепко обхватил Шерлока, прижавшись к его груди. Он что-то шептал себе под нос, в то время как Шерлок растерянно стоял и пытался понять, что происходит. Наконец, Холмс обнял Джона в ответ, склонив голову, он положил подбородок ему на плечо, прикрыв глаза. Он безумно соскучился по этой белокурой макушке. По его лучезарной улыбке. По всему этому худощавому человеку, который, кажется, стал ещё худее.
— Джон, что происходит? — осмелился спросить Шерлок, буркнув в шиворот кофты.
Ватсон отстранился от юноши и со страхом в глазах, спросил:
— А ты не знаешь? — он волнительно провел рукой по масленистым волосам. — Самолёт, в котором ты вчера должен был лететь обратно в Лондон, разбился и потонул в море. Я вчера… — он замолчал. — Я вчера себе места не мог найти… Ты представляешь, там 255 человек и все они погибли. В аэропорту стояли люди, они ждали своих родных и близких, но потом самолёт убрали с табло, а спустя ещё тридцать минут диктор объявил о крушении самолёта. Толпы людей находились в замешательстве, потерянности, они потеряли близких и я подумал, что тоже потерял тебя… — у него начиналась истерика, вспоминать этот ужасный день было очень тяжело. Из глаз градом стекали слёзы, Джон не планировал плакать, он планировал рассказать всё в спокойной обстановке, но что-то пошло не так. Его механизм, находящийся в коре головного мозга, давал сбой. Он решил умолчать о своём сне, повторяющемся из ночи в ночь и о том, что не спал двое суток. Только сейчас Шерлок заметил, красные от слёз, глаза парнишки. Он обхватил его лицо руками:
— Родненький мой, ты чего? — он говорил спокойно, даже попытался улыбнуться. Руки Джона тряслись, он уже не мог контролировать свои эмоции. Холмс отвёл его на кухню и усадил на стул. — Выходит, ты мне жизнь спас, — постукивая кончиками пальцем по столу, признался Шерлок. — Если бы не твоя просьба… — он положил свою руку поверх худощявой руки бледного парня.
Шерлок приготовил любимый чёрный чай Джона с долькой свежего лимона и двумя ложками сахара.
Холмс забрал полупустую кружку и Джон, пошатываясь, встал из-за стола и подошёл к окну. Дёрнул за шнурок и поднял жалюзи. Он инстиктивно зажмурился. Солнце уже висело высоко над землёй, одаривая людей своими тёплыми лучами.
Джон прижал ладони к стеклу, пытаясь подавить пульсацию в висках.
— Джон, — окликнул его Шерлок. Он даже не заметил, что пока Ватсон поднимался с места, остановился, следя за ним. — Ты как?
— Что-то я устал, — сказал он. — Пойду прилягу на диван. Осуществить задуманное, Джон так и не сумел. Спустя два неуверенных шага у него потемнело в глазах. Если бы не вовремя подоспевший Шерлок, то он упал бы на пол.
«Синие губы, зрачки расширены, слабый пульс в области сонной артерии — обморок»
Холмс проверил наличие дыхания и стал оказывать первую помощь: уложил Джона на спину, пододвинул стул и приподнял ноги, чтобы они находились выше головы. Растегнул воротник кофты, обеспечивая приток свежего воздуха. Слегка похлопал ладонями по щекам. Через несколько минут Джон пришёл в себя.
— Как ты?
— Сильно болит голова и такое ощущение, что она очень тяжёлая, — медленно проговорил Джон. — Что со мной случилось?
Шерлок дотянулся до стола и передал в руки Джона кружку с соком.
— Выпей, чтобы повысить давление, — Холмс говорил спокойно, как будто ничего не произошло.
— Я упал в обморок, — догадался Джон и сделал глоток сока.
— Но не в простой в обморок, а в голодный, — заявил Холмс, поднимаясь с корточек на ноги. — Не хочешь ничего мне рассказать? — поинтересовался Шерлок, протягивая Джону руку. Он долго не принимал помощь, но потом всё же вложил свою руку в ладонь Шерлока. Тот неспеша поднял Джона на ноги и усадил на стул.
— У меня не было аппетита, — буркнул Ватсон, отводя взгляд. Шерлок наклонился к юноше, развернув его голову в свою сторону, чтобы посмотреть в глаза.
— Ты себя в зеркало видел? — без какой-либо грубости, решил уточнить Холмс. Джон отрицательно покачал головой. — Я никогда не стремился лгать тебе, поэтому выслушай меня, — он вновь присел на корточки, не отводя взгляда от синих, нет, уже от побледневших синих глаз и, положив свои ладони поверх его, слегка сжал. — Ты выглядишь ужасно, — час откровений настал. — Джон, ты очень красивый, ты потрясающий. У тебя невероятно красивые глаза, у тебя сногшибательная улыбка, чёрт возьми, у тебя идеальное тело, но ты губишь себя… В данный момент я с полной уверенностью, глядя тебе в глаза, могу сказать, что передо мной сидит безжизненный человек, с потухшими от слёз глазами и с сухими искусаными губами. Это совсем не тот человек, с которым я познакомился в школе. Позволь мне помочь тебе. Мне очень нравится твоя улыбка, я прошу тебя улыбаться чаще. А теперь, мой дорогой, давай приводить тебя в порядок. Ты согласен? — поднявшись на ноги, спросил Холмс. Джон кивнул.
Пока Ватсон находился в ванной, Шерлок успел приготовить овсянку, она не вызывает рвоту, поэтому с её помощью можно привести желудок в относительный порядок для дальнейшего приёма пищи.
— Я не буду это есть, — предупредил Джон, заходя на кухню.
— Тогда мне придётся кормить тебя насильно, — отодвинув стул, усмехнулся Шерлок. — Мне хватит сил удержать на месте твоё худое тело.
Ватсон тяжело вздохнул. Он знал, что сопротивляться и отнекиваться безполезно, но, как говорится, попытка не пытка. Джон вытер голову и, закинув полотенце на правое плечо, сел за стол. Его тошнило лишь от одного вида овсяной каши, а что будет если он её попробует? Он даже представлять не стал, ощущая как к горло поднимается противный ком. Юноша пододвинул тарелку чуть ближе к себе и, взяв в руку ложку, сначала поелозил ею кашу, а потом под выжидающим взглядом, быстро запихнул ложку в рот, морщась. Он очень пытался не выплюнуть кашу обратно в тарелку. Нет, овсянка была вкусная, но просто Джон ненавидел её с самого детства.
— Меня сейчас стошнит, — признался Джон, закрыв рот ладонью.