– Если мой отец чем-то и обидел твою семью, то все это быльем поросло и похоронено вместе с ним. Осталась только я, а кровная вражда меня не интересует.
Теперь Маккалоу стоит прямо у нее на пути, снег служит опорой для ног, палец по-прежнему на спусковом крючке. Кожа в сине-фиолетовых пятнах, типичных для того, кто так сильно надрался, что уже не чувствует холода. Возможно, тот, кто так сильно надрался, не попадет в цель, но Марджери не хотелось проверять это на себе.
Она поправляет груз, натягивает вожжи, ее взгляд скользит в сторону. Берега ручья слишком крутые, слишком заросшие, чтобы можно было проехать низом. Придется или уговорить Маккалоу посторониться, или направить мула прямо на него. Искушение сделать последнее слишком велико.
Мул прижимает уши. Внезапно становится так тихо, что Марджери слышит, как колотится сердце, как стучит кровь в ушах. Марджери рассеянно думает, что ее сердце еще ни разу не билось так громко.
– Мистер Маккалоу, я просто делаю свою работу. И я была бы вам крайне признательна, если бы вы позволили мне проехать.
Он хмурится, в преувеличенно вежливом обращении ему слышится скрытое оскорбление, и, когда он поднимает ружье, Марджери осознает свою ошибку.
– Свою работу… Думаешь, ты такая важная птица? Знаешь, что тебе нужно? – Он шумно сплевывает в ожидании ответа. – Девчонка, я спросил, ты знаешь, что тебе нужно?
– У меня имеется сильное подозрение, что мой вариант ответа диаметрально противоположен вашему.
– Ой, я гляжу, ты за словом в карман не лезешь. У тебя на все есть ответы. Думаешь, мы не понимаем, чем вы все тут занимаетесь? Думаешь, мы не знаем, что́ вы распространяете среди богобоязненных женщин? Мы знаем, что у тебя на уме, Марджери О’Хара, и есть только один способ изгнать дьявола из девицы вроде тебя.
– Ну, я бы рада остановиться и это выяснить, но мне нужно закончить объезд. Быть может, мы продолжим наш разговор…
– Заткнись! – Маккалоу поднимает ружье. – Заткни свою чертову пасть!
Она поспешно захлопывает рот.
Он делает два шага вперед, широко расставляя увязшие в снегу ноги:
– А ну-ка слезай с мула!
Чарли тяжело топчется на месте. Сердце Марджери становится обледеневшей галькой во рту. Если она развернется и попробует ускакать, Маккалоу ее пристрелит. Единственная тропа лежит вдоль ручья; лесная подстилка – голые камни, деревья слишком густо растут, чтобы пробраться вперед. И ни одной живой души на многие мили вокруг. Никого, кроме Нэнси, которая медленно пробирается через горную вершину.
Марджери сейчас одна-одинешенька, и он это знает.
Он угрожающе понижает голос:
– Я сказал, слезай с мула. Живо!
Он делает еще два шага вперед, снег скрипит под его ногами.
Вот она, голая правда о Марджери и обо всех женщинах в округе. Не важно, насколько ты умная, насколько сообразительная, насколько самостоятельная, тупой мужлан с ружьем всегда возьмет над тобой вверх. Ствол ружья так близко, что Марджери буквально смотрит в две черные бездонные дыры. Маккалоу с недовольным ворчанием выпускает ружье, позволив ему повиснуть на ремне за спиной, и хватается за вожжи. Мул резко поворачивается, Марджери неуклюже валится ему на шею и чувствует, как Маккалоу хватает ее одной рукой за бедро, а другой тянется к ружью. Дыхание Маккалоу отдает кислыми алкогольными парами, рука заскорузла от грязи. И буквально каждая клеточка тела Марджери сжимается от отвращения.
А затем она слышит это: звучный голос Нэнси вдалеке.
Маккалоу вскидывает голову. Марджери слышит: «Нет!» – и с удивлением понимает, что крик этот вылетает из ее собственного рта. В нее впиваются мужские пальцы, грязная рука тянется к ее талии, и Марджери теряет равновесие. Железная хватка и зловонное дыхание Маккалоу говорят о будущем Марджери, которое превращается в нечто черное и ужасное. Но от холода движения мужчины становятся неуклюжими. Он возится с ружьем, повернувшись к ней спиной, и тут Марджери понимает, что это ее единственный шанс. Левой рукой она лезет в переметную сумку, а когда Маккалоу поворачивает голову, бросает вожжи, нашаривает правой рукой корешок толстой книги и с силой бьет ею – хрясь! – мужчину по лицу. Ружье выпадает у него из рук, трехмерное трах отражается от деревьев, и Марджери понимает, что пение Нэнси вдруг заглушается дружно взмывшими в небо птицами: дрожащее черное облако хлопающих крыльев. Маккалоу падает, а мул испуганно взбрыкивает и прыгает вперед, споткнувшись о неподвижное тело, Марджери ахает и хватается за луку седла, чтобы не упасть.