В клетках тела каждая хромосома содержится в двух экземплярах, а в половых — в одном; половая клетка неполноценна, как половинка купюры, и породить «настоящую» клетку может лишь при встрече с чужой половинкой: при их соединении начинает развиваться зародыш. Они должны соединяться, как пуговицы с петлями на рубашке: мамина 7-я с папиной 7-й, мамина 11-я с папиной 11-й и так далее. Если мы захотим скрестить гориллу с собакой, ничего не получится: «пуговиц» 24, а «петель» всего 11. Но это очень упрощенная картина. 23 хромосомы, как у человека, есть у рыбки гуппи и даже у папоротников, но это не значит, что нас можно с ними скрещивать: количество «пуговиц» и «петель» совпадает, но сами они очень уж сильно не подходят друг другу. В то же время животные с разным числом «пуговиц» и «петель», например осел (31) с лошадью (32), могут рожать гибриды — мула или лошака. А вот дальше эти гибриды не размножаются: образовавшееся у них в итоге нечетное число хромосом надвое не делится. Но и это упрощение. Многое зависит от того, кто папа и кто мама гибрида и кого они родили — сына или дочь: у тигра и льва по 19 хромосом, но при этом мальчик тигона (отец тигр, мать львица) бесплоден, а девочка — нет. Но подобные явления хотя бы подчиняются закономерностям (которыми мы не будем забивать голову, тем более что и в них встречаются исключения). А бывает, что виды, по числу и свойствам хромосом вроде бы не подходящие друг другу, успешнее рождают гибрид, чем те, что кажутся подходящими. О том, почему в каждом конкретном случае два разных существа могут или не могут создать гибрид и почему этот гибрид может или не может кого-нибудь родить, нам пока известно ненамного больше Дарвина…
Многие родственные разновидности, однако, могут производить жизнеспособное и плодовитое гибридное потомство, но не хотят. Для образования видов это важно. Аналогию дарвиновской дивергенции с профессиональной специализацией мы брали просто для наглядности. Но токарь может жениться на пекаре и это не мешает обоим трудиться в своих нишах, а родить милиционера. Образование новых видов в природе — иной процесс. Родились у одной мамы два звереныша, один с большими ушами, другой с большими ногами, им предстоит стать родоначальниками двух видов. Но, чтобы эти виды сформировались, потомки большеухого не должны скрещиваться с потомками большеногого, а ведь они почти родные и о хромосомном несоответствии речи нет. И все же они не скрещиваются, это явление называется репродуктивной изоляцией, но механизм его не был ясен Дарвину и не до конца ясен по сей день. Как животные «знают», с кем не спариваться? Когда они уже сильно разошлись, у них будет бесплодное потомство, а потом и полная несовместимость, как у слона с мухой. А пока не сильно? На формирование генетической несовместимости между видами уходит от двух до пятнадцати миллионов лет, а репродуктивная изоляция может возникнуть в природе лет за пятьдесят. Ученые выводили породы тлей и мух — дрозофил, например, — с большими и маленькими глазами, все шло четко по Дарвину, среднеглазые вымерли, большеглазые и малоглазые стали разными породами и безошибочно отличали «своих». Как они это делали? Это одна из интереснейших загадок биологии. Дарвин будет биться над ней много лет. Пока он ограничился тем, что предположил «отвращение» к скрещиванию с «похожим, но другим». Он штудировал труды немецких гибридизаторов Й. Кельрейтера и К. Гетнера, списался с главным английским гороховодом У. Фэйрбердом, расспрашивал, какие сорта гороха между собой скрещиваются, какие нет, сам скрещивал их, ничего не понял, но побочный результат получил и написал о нем в «Хроники садовода»: пчелы играют важную роль в опылении.
Четвертое направление экспериментов 1855 года мы называем искусственным мутагенезом. Амбициозная задача: воздействуя на растения, вызвать в них мутации. По совету физика Р. Ханта Дарвин освещал одну грядку красным светом, другую синим — вдруг вырастут разные сорта? Не вышло, бросил. Собирал наблюдения соседей, сквайров, парикмахеров, ученых; число консультантов стремительно росло. Один из них — английский зоолог Эдвард Блит, работавший в Индии куратором музея, энтузиаст, великолепный наблюдатель; с этого Блита начинается одна любопытная история.
В 1901 году Конан Дойл с журналистом Робинсоном говорили, что надо написать страшную историю о собаке. Дойл написал, а Робинсон — нет. Робинсону не пришло в голову, что Дойл его как-то обидел. Однако в XXI веке появились книжки, безграмотные, но «сенсационные», о том, как автор «Собаки Баскервилей» обокрал Робинсона. То же происходит вокруг любой знаменитости. В 2008 году в Англии вышла книжка журналиста Р. Дэвиса «Заговор Дарвина: происхождение научного преступления». Ранее Дэвис доказывал, что Христос был женат на Магдалине, а Рузвельт напал на Пёрл-Харбор. Теперь взялся за науку и написал, что Дарвин фальсифицировал записные книжки, прятал письма, всех водил за нос, а идеи крал, в частности у Блита. Он не был первым: еще в 1959-м Л. Эйсли издал статью «Дарвин и загадочный м-р X». «X» — это Блит.