— Как бы мне эта гордость боком не вышла, — проворчал тогда Никифоров.
— А ты постарайся, чтобы не вышла, он ведь не просто посмеяться решил, а намекает, чтобы наш представитель был не хуже, а заодно и нам дает понять, что кое в чем тоже разбирается.
Поезд прибыл в курортный городок к двум часам дня, а еще через два часа Никифоров садился уже в другой поезд который был специально предназначен для подъема по крутым склонам. Вид из экскурсионного поезда оказался действительно завораживающим, красиво, ярко зеленый цвет высокогорных лугов и суровая белизна снежных вершин. Можно было бы и дальше наслаждаться этими видами, если бы не одно неприятное обстоятельство… Александр отметил семейную пару которая оказалась вместе с ним в одном вагоне. Вся беда в том, что добраться до этого курорта другим транспортом, кроме как по железной дороге невозможно, поэтому все прибывающие, и отбывающие так же, оказываются на вокзале. Ну а память на лица Никифорову в свое время ставили мастера своего дела, так что тех, кто увязался за ним дальше, он вычислил без усилий. К тому же, эти двое явно не готовились к такому повороту дел, и были одеты не по погоде, по мере подъема вверх температура падала все ниже, и их тонкие курточки стали глядеться нелепо. Когда Александр покинул поезд на высоте двух с половиной километров, ему осталось только позлорадствовать, ибо здесь, несмотря на чистое небо дул, прохладный ветерок, забираясь под теплую куртку, а каково оно тогда этим случайным попутчикам? Но так ли уж они случайны? У него сначала даже мелькнула мысль снова вернуться в поезд и для проверки своих подозрений проехаться еще выше, где температура уже точно будет ниже ноля, и выйти не на последней станции, а за одну остановку до нее. Если эти попутчики выйдут следом, то сразу станет понятно зачем они здесь оказались, а ждать обратного поезда на пронизывающем ветру, будет очень приятно, но только головой мотнул — что за глупости в голову лезут?
Портье в гостинице, как и положено в заведениях, которые заботятся о своей репутации, был на своем месте, узнав имя посетителя сразу выдал ему ключи от номера и попросил горничную сопроводить постояльца. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Никифоров снова позлорадствовал, те двое явно не знали, как им быть дальше, это ведь не город, другого места, где можно дождаться поезда, который пойдет обратно спустя два с половиной часа, просто нет. И свободных номеров тоже нет, за стойкой портье висящих ключей видно не было — разгар сезона, места в гостиницах нужно бронировать заранее, попробуй теперь выкрутись. Как только Александр разобрал свои вещи, к нему в номер тихо поскребся сослуживец.
— Двое пришли сразу за тобой, — сообщил ему сотрудник, — Григорич отправился выше с поездом, будет вычислять остальных. Не знаю, как они ночью распределят дежурство, но с такой одеждой они здесь вымерзнут, хотя, если добавится еще один, то могут и вытерпеть.
— А какая разница, двое или трое? — Не понял Никифоров.
— Так здесь домики для персонала в трехстах метрах стоят, — пояснил сослуживец, — найдут кого-нибудь, заплатят побольше, пустят их в тепло ночь скоротать.
Александр чертыхнулся, он так надеялся, что этим пинкертонам достанется на орехи.
— В общем, мы рядом, — сообщили ему давно известную истину, — в случае чего стучи по стенке. Хотя мы и так сразу за дверью расположились, оттуда весь коридор хорошо прослушивается. На ужин идешь? Входит в стоимость номера, оплачено на два дня вперед.
— Да, только ополоснусь с дороги.
— Тогда сначала пойду я, а ты выдвигайся следом. С одеждой не мудри, здесь не принято в костюмах щеголять, в основном отдыхают семейные пары. Все я пошел, больше без нужды не контактируем.
Ресторанчик внизу оказался довольно-таки уютным, узнав, что отдельное меню посетителя не заинтересовало, официант быстро принес то, что входило в обязательный набор блюд для ужина. Обязательный, в данном случае совсем не означало минимально необходимый, Александр и половины не съел, и вообще усомнился, что кто-то мог все это употребить. Когда он сытый и довольный откинулся на спинку высокого стула к нему снова подошел официант:
— Гер Григульяфишус? — Не сумел он правильно выговорить фамилию.
Александр кивнул и поправил:
— Юзас Григулявичус.
Официант тут же протянул ему поднос, на котором лежал незапечатанный конверт.
— Данке, — снова кивнул Никифоров забирая почту.
Обычный конверт, латинскими буквами прописан адресат, то есть письмо было адресовано именно ему. На листе бумаги, вложенном в конверт, было написано число сто двадцать один, знак минус и латиницей написано слово "dom". Ага, это таким образом Калинин решил сразу отсеять случайных людей? Хитрость состоит в том, что на немецком "dom" означает судебное решение, наказание, это сразу собьет с толку любого западно-европейца, но будет правильно понято носителем русского языка. Номер дома, в котором проживал Калинин в Куйбышеве, девяноста восемь, и это значит, что ему назначили встречу в номере двадцать три.