— Это, Никита Сергеевич, если вы помните, французская компания Дюпон, — принялся тот разъяснять причину, — мы им по договору должны поставить электронные компоненты с заявленными характеристиками, вот они и помогают, чтобы мы сроки не сорвали.
— Дожили, даже империалисты нам помогать взялись, — проворчал Хрущев, — а сами-то чего, какие-то там печи сделать не можем?
— Да как сказать, — дернул плечом Валерий Дмитриевич, — там ведь не просто печи, а герметичные, с продувкой агрессивной газовой смесью, точность поддержки температуры в половину градуса, причем выйти на эту температуру требуется строго по графику. Нашим производственникам потребуется год, чтобы их изготовить, да и то, если заказ будет согласован. А на фоне того, что полгода назад французская компания нам передала новую технологию производства электронных компонентов, кредит такая малость, что не стоит внимания.
— Передали технологию? — У Никиты Сергеевича от удивления изогнулись брови. — Тогда чего они у нас заказывают, сами бы прекрасно без нас обошлись?
— Наверное, не хотят тратиться на развитие собственного производства, — сделал предположение Калмыков, — им проще у нас заказать, да помощь оказать, чем самим все с самого начала строить. Да и политический аспект тоже не стоит со счетов сбрасывать, сейчас ведь почти всю электронику в США производят, а французы их не сильно любят.
— А с нами они тоже не очень-то дружить хотят, — махнул рукой Хрущев, — вон, Де Голь вроде бы и в союзниках… был, а все равно на американцев оглядывается, без них ни одного решения самостоятельно принять не может.
— А там другая проблема, Никита Сергеевич, — влез в разговор заместитель министра иностранных дел Малик, — на французского президента финансовые круги давят, все через него хотят с нас царские долги стребовать.
— Вот г…о, — крякнул Хрущев, — так вроде бы еще при Ленине это вопрос решили, там встречных исков в два раза больше царских долгов?
— А они их не признали, — отозвался замминистра, — так с тех пор и пытаются требовать.
— А вот хрен им, — ругнулся Никита Сергеевич, — пусть с тех белогвардейцев, которые к ним сбежали, требуют.
На эту реплику Яков Александрович решил отмолчаться, спорить с Хрущевым, когда он начал распаляться было опасно, даже если он при этом нес откровенную чушь.
— А, кстати, — снова спохватился Хрущев, — помнится, нам французы совместное производство цветных телевизоров предлагали организовать, это случаем не этот Дюпон?
— Он самый, — усмехнулся Калмыков, — на сегодняшний день, компания вышла во Франции на третье место в производстве электронных товаров: приемники, кассетные магнитофоны, портативные передатчики для производственных нужд. Недавно на выставке они заявили телевизионный приемник цветного изображения с кинескопом в пятьдесят два сантиметра по диагонали и весом в девять килограмм. Особенно всех поразило качество изображения, некоторые говорили, что когда передавались на экран картинки с цветных открыток, казалось их ногтем с экрана можно соскрести. От американцев там тоже цветные телевизоры были, но совсем не смотрелись на фоне француза.
— А цена не слишком высока получилась? — Заинтересовался Никита Сергеевич.
— Про цену ничего не говорилось, — мотнул головой Валерий Дмитриевич, — но было заявлено, что после выхода производства на проектную мощность, цветные телевизоры станут доступны практически каждой семье.
— Вот, что, Яков Александрович, — Хрущев повернулся к Малику, — дай задание своим, чтобы посмотрели что там и как, насчет цветного телевидения, может быть и на самом деле стоит обдумать предложение французов. Вдруг да получится империалистов по носу щелкнуть.
— Французы не только это предлагают, — снова подал свой голос Валерий Дмитриевич, — хотят в СССР наладить производство их радиоприемников и магнитофонов, даже не возражают, что изделия пойдут под советской символикой. Причем сразу дали понять, что знают о проблемах финансирования и предлагают решать этот вопрос с помощью кооператоров.
При упоминании о кооператорах Хрущев поморщился, при существовании двух денежных систем расчетов в Советском Союзе, наличной и безналичной, кооперативы стали откровенной финансовой диверсией, ведь через них можно было осуществлять перевод безналичных денег в наличные, минуя контроль финансовой инспекции. Недаром он всеми силами стремился поставить пережиток прошлого под контроль банка, но не получалось, стоило крупному кооперативу навязать структуру управления, такую же как на любом другом предприятии, как он тут же распадался. Но все же предложение французской стороны было заманчиво, проблемы с обеспечением населения страны бытовыми товарами стоял остро: