— Хорошо подготовьте предложение по этому вопросу к следующему заседанию, — наконец решился Никита Сергеевич, — вроде как в Латвии такое можно организовать.
— В Латвии не получится, — тут же встрепенулся Калмыков, — французы особо обговорили этот вопрос, финансировать создание производств на территории республик они не станут, предлагают все организовать либо в Калининграде, либо в Ленинграде.
— А им-то какое до этого дело? — Возмутился первый секретарь. — Они что там, решили, что нам указывать могут?
— Никита Сергеевич, — решил вмешаться Малик, — французский подход к этому делу весьма прагматичен, на западе бытует мнение, что прибалты в силу своих национальных особенностей не способны эффективно организовать работы. Вот сразу и оговаривают условия, чтобы снизить степень риска, ну а так как мы в данном случае ничего им гарантировать не будем, то они считают возможным выбирать стартовые условия.
— Неспособны организовать производство? — Не сдавался Хрущев. — А ВЭФ?
— ВЭФ государственное предприятие, — возразили ему, — а французы ведут разговор о кооперативе, тут серьезно крутиться придется, и риск велик.
— Ладно, — сдался Никита Сергеевич, после небольшого раздумья. В конце, концов, какая ему разница? — Посмотрите Калинингад, пусть там организовывают, нечего им в Ленинграде делать.
Глава 18
История не материальна, но обладает огромной инерцией
Вопросы по засухе шестьдесят третьего года Шелепин надолго откладывать не стал и уже в четырнадцатого февраля шестьдесят второго года приехал в Краснодар для встречи с Пустовойтом Василием Степановичем, Героем Социалистического Труда, одним из корифеев в сельскохозяйственной науке. По крайней мере, как только все начинали понимать, о чем пойдет разговор, дружно советовали встретиться с этим человеком, обосновывая свой совет, что никто лучше его не знает особенности растениеводства Кубани и Ставрополья.
Василий Степанович встретил Александра Николаевича в своей лаборатории, где занимался выведением новых сортов подсолнечника, причем особых знаков внимания, больших, чем полагалось другим, выказывать не стал:
— Так чем же мог заинтересовать наши органы скромный труженик науки? — Поинтересовался он после знакомства.
Шелепин тянуть резину сильно не стал, и сразу выложил Василию Степновичу сведения о возможной засухе во второй половине лета шестьдесят третьего года. Услышав об этом, селекционер сразу подошел к шкафу и после небольших поисков достал старую обшарпанную папку, на которой виднелась надпись с еще дореформенным твердым знаком в конце слова.
— Так, так, сейчас посмотрим, — бормотал он, переворачивая пожелтевшие листы бумаги, — ага, вот. Это у нас двадцать второй… нет не то… девяносто первый… тоже не подходит, восемьдесят девятый… а вот он похож. Что у нас там произошло? Эмм… Понятно. Ну что ж, вполне вероятно, что засуха в шестьдесят третьем действительно будет.
— Это вы у себя в записях нашли? — Поинтересовался Шелепин.
— Это не мои записи, — мотнул головой Пустовойт, — в наследство достались, раньше, знаете ли, многие за погодой наблюдали и все, записывали. Так вот судя по тому, что вы мне говорили, подобная засуха уже была в истории в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году, но о ней мало кто знает, зато все знают о засухе, которая произошла два года спустя в девяносто первом, хотя по своим масштабам она была даже несколько меньше.
— Да, про девяносто первый и девяносто второй год мне известно, — Кивнул Александр Николаевич, — читал про голод, а вот про восемьдесят девятый ничего такого не припомню.
— Так правильно не припоминаете, — ученый снова собрал бумаги в папку, — голода тогда не было, до этого годы были урожайными, так что запасы зерна в хозяйствах были. А вот за следующий год накопить не успели. Кстати говоря, о том, что восемьдесят девятый год будет засушливым, все уже знали — зимой выпало мало снега на поля, а это почти всегда предвестник засухи.
— Даже так? — Скривился Шелепин. — Получается, что засуху можно прогнозировать.
— Нет, скорее летняя засуха результат недостаточного количества осадков зимой.
— То есть?
— Ну, есть такая интересная версия о запирании воздушных масс мощными восходящими потоками воздуха, — принялся разъяснять Василий Степанович, — когда снега на полях мало, то почва начинает весной очень быстро прогреваться. Воздух над почвой разогревается и устанавливается область высокого давления, которая не пускает потоки холодного воздуха, и, следовательно, количество осадков начинает постепенно снижаться. Если поблизости не окажется достаточно мощного циклона, то антициклон захватывает все большие пространства и как раз с июля осадки полностью прекращаются.