— Так это потому, что озимые пока засуху выдерживают, — высказался он, недоумевая, почему все не видят очевидную причину, — еще в прошлом году предупреждали о возможной засухе и рассматривали меры направленные на сохранение паров. И тогда было решено отложить ликвидацию большей части паров, но не из-за засухи, а из-за того, что наша промышленность не может обеспечить СХ предприятия даже минимально-необходимым количеством удобрений.
— По удобрениям было принято решение об удвоении выпуска количества удобрений на этот год, — попытался Никита Сергеевич увести дискуссию в сторону.
— Было, — согласился Воловченко, — но этого все равно мало, надо увеличить выпуск удобрений на порядок. Но даже не в этом дело, длительное применение удобрений пагубно сказывается на структуре почвы, поэтому без паров, хотя бы раз в три года нам пока не обойтись. И про севооборот не нужно забывать, а то в погоне за посевными площадями под пшеницу, мы снижаем урожайность от вредителей и болезней.
Опять… Хрущев внутренне чертыхнулся, но желание свернуть с неприятной для него дискуссии никуда не делось.
— Хорошо, о планах повышения выпуска удобрений тема отдельной дискуссии, а что вы скажете об уменьшении потерь при хранении зерна?
Конечно же задавать этот вопрос Воловченко не следовало, это не его зона ответственности, закупкой и сохранением занимался Корниец председатель государственного комитета заготовок СССР, и Иван Платонович должен был извиниться, отказавшись от ответа, но недостаток опыта работы в верхах сделал свое черное дело.
— С этим все сложно, — нахмурился министр, — большинство хлебоприемных пунктов не имеют нужного оборудования. А ведь зерно нужно не только сушить при повышенной влажности, нужно еще суметь защитить его от поражения жучком. Точно потери определить не удается, так как часть пораженного при хранении зерна уходит на изготовление комбикорма, но то, что уже возникли перебои в снабжении населения хлебом, неоспоримый факт.
— А вот интересно, — прищурился Никита Сергеевич, — ведь в шестьдесят втором мы собрали зерна не меньше, чем в более ранние годы, и хранилища не были обеспечены оборудованием лучше, чем сегодня, однако проблемы со снабжением населения хлебом появились.
— А это уже другая проблема, — насупился министр, вопрос явно выходил за рамки его компетенции.
— И все-таки. — Хрущев решил отыграться на Воловченко за то, что его выводы били по его самолюбию.
Министр поджал губы, до него дошло, что первый секретарь ЦК КПСС не доволен его ответами и теперь пытается нащупать зону некомпетентности. Но вопрос задан, надо отвечать:
— Дело в том, что раньше выпечкой хлеба наряду с государственными предприятиями занимались кооператоры, и они занимались закупкой, хранением и переработкой части зерна. В масштабах СССР это примерно четверть всех мощностей. Так как объемы хранения у каждого кооператива были относительно небольшими, то вопрос потерь перед ними не стоял. Сегодня все вопросы снабжения населения хлебом переданы на госпредприятия, и как оказалось наши пункты хлебозаготовки не готовы обеспечить такие объемы хранения и переработки без потерь.
«Да что же это такое?» — Хрущев чуть в отчаянии не схватился за голову, — «Куда ни поверни, везде я виноват. Ведь постановление о прекращении деятельности кооператоров в области снабжения населения хлебом именно моя инициатива. Нет надо прекращать трясти этого министра, а то еще что-нибудь выплывет.»
— Вы сказали, что вас предупреждали о засухе в прошлом году, — Никита Сергеевич жестко смотрел в глаза Воловченко, — кто предоставил эти данные?
— Нет, не утверждали точно, что засуха будет, — покрутил головой министр, — говорили, что засуха следует с определенной периодичностью, и вероятность ее возникновения в шестьдесят третьем году весьма высока. А данные эти предоставил на совещании товарищ Шелепин. Дело в том, что он курировал эти вопросы еще с шестьдесят первого года по линии комитета государственной безопасности.