Найдя нужный документ, Никита Сергеевич с явным удовольствием зачитал все прегрешения Леонида Ильича, а потом дал ему нелестную характеристику, в конце вообще обозвал его дураком, и уже это послужило поводом для выступления Шелепина. Ничего нового Александр Николаевич не сказал, он отметил, что стиль управления Никиты Хрущева порочный, руководитель всем даёт клички и прозвища и ни с кем не считается. Следом взял слово Кириленко, который проехался по нарушению Хрущевым ленинских принципов управления, а также нарушению принципов коллективного управления страной.
Видя, что дело обретает нехороший оборот, Хрущев попытался свернуть пленум, но «соратники» не дали ему этого сделать и продолжили обсуждение своего руководителя в прежнем ключе:
Шелест Первый председатель ЦК КП Украины выступил с Критикой по вопросам промышленности и сельского хозяйства, а также работы партийного аппарата, прежде всего на местах;
Суслов Секретарь ЦК КПСС — «Нарушение установленных норм партийной жизни, нездоровая обстановка в президиуме ЦК КПСС. Создание культа личности вождя»;
Мжаванадзе, Первый секретарь ЦК КП Грузии — «Нетактичное поведение Хрущева с лидерами Социалистических стран, что внесло дисбаланс в работу с союзными государствами».
Гришин, Председатель ВЦСПС и Мазуров, Член Президиума ВС СССР добавили огонька в обсуждения качеств своего лидера.
С самого начала Хрущев пытался оправдаться, но ничего не получилось, товарищи над вопросом хорошо поработали, и каждое возражение Никиты Сергеевича сразу подвергалось ревизии, в результате которой положение руководителя становилось еще хуже. Поняв, что это не спонтанное выступление соратников, а хорошо подготовленная акция, Хрущев удивительно быстро успокоился и дальше принимал обвинения без возражений, только бросал мрачные взгляды на своих бывших соратников.
— Вижу, научил я вас, на свою голову, — проворчал Никита Сергеевич, — значит, дальше без меня обойдетесь. Пора мне на отдых.
Однако на этом не закончилось, следующий день тоже был посвящен ошибкам первого секретаря ЦК КПСС, необходимо было закрепить успех и не дать возможности виновному в будущем реабилитироваться:
Полянский, Член Президиума Политбюро — «Хрущёв потерял самоконтроль и его поведение наносит вред всей стране и противоречит здравому смыслу»;
Косыгин, Первый заместитель Председателя Совета Министров — «Деятельность Хрущева противоречит идеям социализма. Создание культа личности. Создание невыносимых условий для работы членов Политбюро»;
Подгорный, Член Президиума Политбюро — «Осуждение культа личности Хрущева, а также ошибки в сельском хозяйстве».
В отличие от реальной истории Микоян не выступил в защиту Никиты Хрущева, не улеглась еще обида, и хотя в заговоре он не участвовал за решение о смещении того с должности первого секретаря ЦК КПСС проголосовал, и это стало отправной точкой изменения истории. Когда наступила очередь выбора нового руководителя, было внесено три кандидатуры: Брежнев, Косыгин и Подгорный, но Подгорный решил отказаться от участия в выборах, поэтому его кандидатуру формально заменили на кандидатуру Микояна.
Самое смешное, что в условиях обострившейся партийной борьбы, именно Микоян более всего устраивал всех на должности руководителя государства, поэтому ни для кого не стало неожиданностью то, что он стал первым секретарем ЦК КПСС. Каждая из сторон надеялась в будущем укрепить свои позиции и сыграть «соло» через пару лет. Но все они ошибались, на этом ответвлении истории Анастас Иванович сумел поправить свое здоровье и никто из нынешних членов ЦК мог теперь претендовать на этот пост в обозримом будущем. Таким образом в ЦК сложилась уникальная ситуация, образовался триумвират — сильный руководитель в лице Брежнева, ориентированный на укрепление партийной власти в стране, группа крепких хозяйственников во главе с Косыгиным, готовых на проведение реформ в хозяйственной жизни СССР и Шелепинская группа бывших комсомольцев, пока еще не имевших сложившейся определенной цели, что давало им возможность на время примыкать к той или иной команде опытных товарищей.
С одной стороны, в создавшейся ситуации Микоян не обладал той полнотой власти, которая была сосредоточена в руках у Хрущева, но думать о том, что его должность стала чисто парадной, стало бы большой ошибкой, опыт партийной жизни не мог не сказаться, так что хитрый армянин зорко следил, чтобы у стихийно сложившихся центров власти были равные возможности. То что борьба за власть в СССР обострится, стало понятно всем, но вот что за этим должно было последовать для страны в целом, не мог сказать никто, пока еще экономика была на подъеме, но уже стали заметны тенденции к снижению темпов роста развития. Надо было что-то с этим делать, но вот что? Пойти по пути предложенной группой молодых реформаторов во главе с Андроповым опасались, уж слишком радикальными казались их предложения, да и не выполнимыми на данном историческом этапе, никому из нынешних партийцев НЭП был несимпатичен.