Крыша течет? Так она давно течет, еще с весны, это снегом ее переломило, нет чтобы в Мае поправить когда ни одной капли с неба не упало, так ведь ждал чего-то, от лени своей дотянул до дождей, теперь вдвое сложнее время подгадывать, да и балки потолка уже подгнить могут.
Или, к примеру, водопровод летний, да хоть бы и зимний, разница только в том, что надо под землю трубу закапывать, да отводку под дом вести. Труб что ли в городе не найти? Как это все знакомо, дожидаться, когда припечет не по-детски, а потом преодолевать последствия.
Так и грустил часа два с псом в своей обители, строил планы на будущее. Ведь в чем проблема, привык я к стремительному бегу времени, все старался успеть как можно больше, а тут бац и все, вроде бы и есть чем заняться, а хрен чего получается, все одно за другое цепляется, и главное, возраст не тот, ну кто, скажите, будет прислушиваться к мелкому недотепе? Хорошо если просто посмеются, а то ведь и подзатыльник пропишут походя, чтобы не умничал и поперед батьки в пекло не лез. А не наведаться ли мне к Демьяну Никитичу, он от нас через два дома живет? Ему уже лет под семьдесят, старенький, но ясность ума не потерял. А еще, он ведь не просто старик, а бывший заслуженный работник, член партии, коммунист. Вернее сначала коммунист, а потом уже член партии, многие сейчас считают, что это одно и то же, ан нет, коммунист, это тот который действует по велению сердца, а член партии всегда по обстоятельствам. По совести члены партии тоже поступают, но совесть у них несколько своеобразная. Решено, если меня слушать никто не станет, то уж от Никитича отмахнуться не получится, уж больно он въедливый и чиновничье племя не шибко жалует, а авторитет у него о-го-го.
До старика добрался только к трем часам дня, устроил, так сказать, заплыв по грязи.
— Чего хотел? — Неприветливо рыкнул мне Никитич с крыльца, когда сумел до него достучаться.
— Как чего? За жизнь поговорить. — Смеюсь в ответ.
— Ишь ты, за жизнь. И много ты в ней понять способен? — Хмыкнул старик.
— Да почитай ничего, вот и пришел совета просить. Не прогоните?
— Ну, проходи, послушаю какая у тебя там жизнь, — разрешил он, — только свои сапоги у крыльца оставь, а то хватит ума с грязью в дом сунуться.
Так, это хорошо, если меня сразу не прогнали, есть надежда, что еще и выслушают.
— Хм, сам все придумал, иль подсказал кто? — Очнулся старик после моего получасового словоблудия.
— А чего там придумывать? — Поднимаю в удивлении брови. — В железнодорожном поселке давно дорогу отсыпали, и водопровод летний провели. Правда, там на прокладку труб мужики сами сорганизовались, но у нас такой комбинат под боком, неужели трубы не выделят.
— Может и выделят, — принялся рассуждать Никитич, — а может и нет, все зависит от того какие фонды на складе зависли. Ну а ко мне чего пришел?
— Кха, — делаю вид, что потрясен до глубины души, — а кого у нас кроме вас слушать будут, Демьян Никитич?
— Значится, заварил кашу и в кусты?
— Так оно и есть, — соглашаюсь с ним, — тут организатор из детского сада не катит.
— Хех, — старик слегка хлопнул ладонью по своему бедру, — это тебя кирпичом по голове недавно приголубили?
— Точно, — отвечаю вполне серьезно, — шел себе шел, никого не трогал и вдруг бац — очнулся в больнице. Без последствий не обошлось, даже сейчас за себя ответ держать не могу.
— Не переживай, тот кирпич тебе впрок пошел, дурь лишнюю из головы выбил. — Хохотнул Никичитч. — Ты сходи на то место, поищи его, а то у меня внук давно такого кирпича требует, вдруг тоже после него поумнеет.
— Как бы остатки мозгов не выбило, — тихонько буркнул в ответ.
Вроде бы и бурчал тихо, но старик расслышал:
— То не беда, если все остатки выбьет, беда, если что на расплод останется. Хорошо, понял тебя, завтра схожу в исполком, посмотрим, чем дышат, а там и райком подключим, если понадобится. Под зиму водопровод вряд ли разрешат, а вот под лето можно попробовать выбить. А отсыпку улиц сделают, и не только у нас, непонятно чего выжидают.
После Никитича метнулся до дому, схватил резиновые сапоги матери и побежал к тракту, она по любому там пройти попытается, привычная тропинка после такого дождя вообще в полосу препятствий превратилась.
— Ох, никак меня встречаешь, и сапоги принес? — Подивилась мама, но от шпильки все же не удержалась. — В кои то веки.
Мне только и осталось, что скорчить рожу и закатить глаза — женщины, чего еще от них ждать?