Правильно, в желудке глаз нет, а вот у его хозяина (или чаще хозяйки) глаза на месте, а если учесть что глаза эти принадлежали совсем не простым людям, каждое недовольство внешним видом блюд могло перерасти в серьезный конфликт. Заведующей то что, ей главное спихнуть, разбираться с конечным потребителем она не будет, а вот Николаю краснеть лишний раз не хотелось, от того и собачился с ней почти каждый раз, отказываясь брать неприглядные заказы.
— Так чего у нас тут? — Подошел Николай к кухонному столу с упакованными сверху пищевым целлофаном контейнерами из вощенного белого картона, в качестве новомодной одноразовой посуды. — Ага, вот здесь подложку под винегретом перекосили, затекло под нее, уронили что ли? А здесь и здесь записку о сроке приготовления и ответственных поварах обратной стороной перевернули, как теперь время увидеть, может быть там вчерашний день прописан? Надо переделать.
— Вот еще, — возмутилась Настасья Павловна, — буду я сейчас копошиться.
— А куда ты денешься? — Сделал удивленное лицо экспедитор, не позволяя себе даже намека не улыбку. А следом достал из своей пухлой папки красочный каталог. — И вообще смотрим на фотографию с каталога, вот видишь, как все должно выглядеть, если будет несоответствие, заказчик может от заказа отказаться, а тогда тебе премии не видать. Ты этого хочешь?
Заведующая скрипнула зубами:
— Так это для фотографии, на самом деле никто так красиво никогда не делает.
Николай вздохнул, опять все по кругу:
— Когда делают заказ, смотрят в каталог, и хотят получить в итоге именно то, что видят. Если ты думаешь иначе, так давай я тебя с собой возьму, там тебе и выскажут все, что думают по этому поводу. И учти, что это не Ванька с вашего завода, там люди серьезные, один звонок и Магадан курортом покажется.
— Ладно, сейчас переделаю. — Буркнула Настасья и ринулась распаковывать заказы.
— Это ты чего сейчас хочешь сделать? — Возмутился Николай. — Давай вызывай поваров, они отнесут все это в фасовочный цех и уже там переделают.
— Некогда им этим делом сейчас заниматься.
— Так делали бы сразу хорошо, не пришлось бы переделывать, — пожал плечами экспедитор, — так что давай зови поваров, а я им еще вдогонку парочку слов скажу.
— Не вздумай, — коршуном кинулась заведующая, — это тебе не со мной лаяться, им эта лишняя забота нафиг не нужна.
— Вот те раз, — Николай демонстративно почесал затылок, — тогда какого черта в конкурсе участие принимали?
— А никто нашего мнения не спрашивал.
— Понятно. Ладно, не буду я им настроение портить, но если честно начальству своему доложу, не дело когда повара над заказами без души работают. Если ваше начальство не будет думать о своих работниках, найдем других. — Но тут экспедитор замер, начиная понимать, что здесь все не просто. — Стоп, так это что получается, вы конкурс на готовку обедов выиграли, но никому здесь эта дополнительная работа не нужна?
— Так и есть, — подтвердила Настасья, — у нас сначала года нового начальника назначили, и ему захотелось себя показать, вот и решил, что конкурс как раз для этого подходит. А о том, что в министерстве не разрешат фонд оплаты поднять, не подумал, вот и приходится помимо основной работы еще и этой хренью заниматься.
На это Николаю осталось развести руками, обычная история, сколько и как бы человек не работал, заработная плата у него остается стабильной, а лишняя пятерка или десятка дополнительной премии не стоит того чтобы из-за нее упахиваться. Принцип от каждого по способностям — каждому по труду, в стране развитого социализма не выполнялся никогда, так как результат труда всегда можно было оценивать в соответствии с требованиями текущего момента. Ну а раз так, то при новых условиях хозяйствования, когда количество вакансий стало превышать количество работников, все чаще стало звучать: — Если они думают, что нам платят, то пусть думают, что мы работаем. Кстати говоря, несмотря на расхожее мнение, это изречение родилось именно в шестидесятых годах, когда появилась относительная свобода слова, теперь можно было не бояться отхватить срок за плохую работу и за несдержанность языка. Один из жестких стимулов ударной работы вдруг оказался за бортом хозяйственной жизни.
Однако проблемы предприятия были вне компетенции экспедитора, поэтому приняв переделанную работу, он отправился по адресам, развезти вовремя свои заказы он успел, однако трое от заказов фабрики кухни отказались, уж слишком велико было отличие предоставленного блюда от изображения в каталоге. Но Николай не унывал, этот момент был у него предусмотрен и как раз на такой случай он возил с собой кое-чего дополнительно, хозяйки с удовольствием меняли то, что им не нравилось на красиво оформленные маленькие тортики и баночки с джемом. Изредка дополнительно удавалось продать «в рассрочку» экзотическую для СССР картошку фри и воздушную кукурузу. Кстати говоря, для тех, у кого имелись холодильники, а у этого контингента заказчиков они были всегда в наличии, в фургоне стоял утепленный ящик с несколькими сортами мороженного, охлаждаемого сухим льдом (замороженный до твердого состояния углекислый газ). Именно таким образом покрывались все издержки связанные с недоразумением, а иначе было бы плохо, жалобную книгу он всегда имел при себе и любая жалоба на качество обслуживания, могла привести к снижению вознаграждения. Руководство кооператива, конечно же, разбирало причины каждой конкретной жалобы, и в случае отсутствии вины сильно не наказывало, но в организации существовал принцип, за все отвечает экспедитор, он принимает заказы и общается с заказчиком, а значит, несет ответственность за все возможные издержки. Собственно говоря, за это ему и платят на двадцать процентов больше чем всем остальным.