— Советские деньги здесь ничего не стоят, то есть рубль имеет хождение только в СССР, — объясняю ей очевидное, — для того, чтобы иметь возможность рассчитываться по договорам со странами капиталистического мира, там ориентируются на валюту этих стран, которая в основном покупается за золото. Так как в СССР почти все финансы находятся под контролем государства, граждане этой страны заработать франки, доллары, марки не могут, отсюда и все вытекающие проблемы. То есть товарный расчет худо-бедно возможен, при определенных условиях, а вот денежный вообще отсутствует, рубль не конвертируем.
— Ну, хорошо, пусть будет товарный обмен, — согласилась Сильви, — неужели не сможем найти что-нибудь, на что здесь найдется покупатель?
— На все, на что у нас найдется спрос, Советским Союзом объявлена монополия, и вообще на весь экспорт-импорт, даже если это будут народные промыслы.
— Но ты же как-то сумел построить отношения с СССР?
Так рыбка плотно села на крючок и теперь не сорвется, можно переходить к конкретике.
— Сумел, но чего мне это стоило, — хмурюсь в ответ, — прямых поставок из Советского Союза практически нет, все идет на основе совместного производства. Даже для того, чтобы продвинуть инвестиции приходится изобретать сложную схему товарных поставок, и все равно сейчас у меня дисбаланс где-то на десять миллионов франков. Выровняться сможем только к концу года, когда пойдут поставки камчатского краба, сумели пробить разрешение на создание совместного предприятия.
— Так может быть, и для меня что-нибудь придумаешь? — А глазки-то, хлоп, хлоп. Пошли в дело женские хитрости, нужно срочно делать вид, что молодой человек не устоял перед обаянием девушки, и теперь готов вывернуться на изнанку, но решить проблемы бедняжки.
— Придумать можно, — вздыхаю я, и начинаю усиленно нагонять тумана, — есть одно дельце, но уж больно оно хлопотное.
— Не пугай!
Да, ладно, не буду, а то действительно напугается, хотя чего бояться, она пока понятия не имеет во что придется влезть. Конечно, потом поймет, но станет жалко проделанной работы, поэтому бросить не сможет, и главное, что не сможет обвинить меня во всех смертных грехах, ведь сама заставила бедного, наивного ношу.
— Ладно, но если не возьмешься, обещай забыть — расстилаю соломку, чтобы в случае чего не отбить пятую точку.
— Ну?
— В этом году СССР запускает нефтепровод «Дружба», — начинаю объяснять задумку, — одно из его ответвлений заканчивается в ГДР. Так вот, к чему я это говорю, у нас во Франции есть нефтяная компания «Total», которую с 1945 года возглавляет Виктор де Мец, если ты возьмешь на себя труд уговорить его на переговоры с СССР по строительству продолжения нефтепровода во Францию, и выступишь в качестве партнера, то, считай твои проблемы с расчетами в СССР решены. Причем встречу с де Мецем затягивать нельзя, он знает о трубопроводе, но боится влезать в переговоры без партнера, а в октябре Советский Союз закончит все работы и вклиниться в проект станет гораздо сложнее. Со своей стороны обещаю оказать посильную помощь.
— Подожди, — Сильви недоверчиво посмотрела на меня, — но для того, чтобы стать партнером придется хорошо вложиться, не думаю, что строительство трубопровода обойдется дешево.
— Правильно думаешь, — подтверждая ее выводы, — но именно сейчас деньги у меня есть, и я готов тоже поучаствовать в проекте.
— Жулик! — Выдохнула девушка. — Этот проект больше нужен тебе, чем мне. Признайся.
Молодец, все-таки набралась опыта, разобралась, откуда ветер дует, но признаваться я не буду, тут важно оставить у нее впечатление, что я влезаю в это дело лишь потому, что хочу помочь ей. А так, вообще, к Виктору де Мецу я давно искал подход, но не знаю почему, конкретно с Дюпонами он дел иметь не желает. Совсем. Так может быть, через Сильви удастся решить эту проблему, есть у нее какая-то подкупающая беззащитность, которая заставляет суровых мужей от бизнеса брать под опеку девушку. Думаю, рано или поздно ее связь с Дюпонами откроется, но надеюсь, это уже не изменит принятых договоренностей.
— И да, у меня к тебе есть небольшая просьба, — как бы между прочим пытаюсь пропихнуть очередную авантюру, — есть одна мадмуазель, Анастасия Прежан…
— Не «одна мадмуазель», а твоя мадмуазель. — Припечатывает меня Сильви. — Серж, прекращай свои дальние маневры и говори прямо, что ты от меня хочешь?
— Я просто пытался быть вежливым.
— Вежливость и Серж Дюпон, понятия взаимоисключающие. Не находишь?
Эм-м да, все-таки трудно избавить девушку от первого впечатления, но делать это надо, Сильви мне как сестра, пусть она сейчас этого не понимает.