Елена во все глаза смотрела на демонстрируемые модели и сразу прикидывала, что бы она хотела приобрести в первую очередь, а что во вторую, если, конечно, денег будет в достаточном объеме. Третья и четвертая очередь ей тоже нравилась, но нельзя витать в облаках, надо помнить о прозе жизни, такие деньги она вряд ли заработает в обозримом будущем. Однако все когда-нибудь заканчивается, закончилось и это мероприятие, влиться в общей поток, выходящих из зала людей, не получилось, поэтому пришлось долго ожидать, пока все покинут помещение.
— Так вот ты куда пропала, — ухватила ее за руку женщина, которая инструктировала конкурсанток в предбаннике. — Пойдем, с тобой хотят поговорить.
Елена даже сначала вздрогнула, от неожиданности, но тут вдруг мелькнула мысль, «Ничего они мне не сделают, подумаешь, прокралась в зал посмотреть на показ моделей одежды».
— Извините, но на конкурс я попала по недоразумению, — заявила девушка, пытаясь вытащить руку из цепкого захвата.
— Ну и что? — Заявила женщина, продолжая наращивать усилия. — Неужели тебе жалко пяти минут, чтобы выслушать нашего хореографа. Не съест же он тебя.
— Еще раз прошу извинить, — уперлась Елена, представив канитель с собеседованием, — но как-то у меня нет никакого желания.
— Какие-то проблемы? — Раздался голос сзади.
Елена повернулась, рядом стояла Сильви Матье со своим переводчиком.
— Девушка выиграла модельный конкурс, но теперь отказывается от собеседования. — Пояснила ситуацию настойчивая администратор.
— Почему? — Удивилась Сильви.
— Я на конкурс специально не напрашивалась, случайно получилось.
— Тебя не интересует хорошо оплачиваемая работа? — Снова удивилась Матье.
Это уже был удар под дых, работа, тем более высокооплачиваемая Елену интересовала, но главное что ее интересовало это прописка.
— Меня о работе никто не информировал, — пробурчала она и перестала вырваться.
По результатам беседы Елену Кольцову приняли на работу в должности ученика закройщика, так как моделей и манекенщиц в шестидесятых годах в СССР не существовало. Видимо поэтому их никто не учил, показали пару раз как дефилировать по подиуму и достаточно. Но у Сильви Матье был другой подход, во время своего ученичества девушкам пришлось заниматься танцами, осваивать сценическое искусство, изучать основы психологии, и корпеть над учебниками французского языка. А меньше чем через год, о Елене Кольцовой заговорила вся пресса в Европе, «Секретное оружие Советов», «Русские красавицы завоевали половину мира», «Найдется ли кто-нибудь, кто сможет бросить вызов Кольцовой» кричали заголовки газет. В отличие от той истории, где яркая красота в СССР была скорее проклятьем, чем подарком судьбы, жизнь Елены Кольцовой сложилась удачно, чему немало способствовал кабальный договор с Сильви Матье, его штрафные санкции за невыполнение условий, защищали девушку от произвола властей не хуже танковой брони. Так как за работу Елена получала оплату только в рублях, хоть и очень достойную, цепляться к ней и обзывать предателем при отработке контрактов компании в зарубежных турне никто не стал, в двадцать восемь лет она вышла замуж за советского дипломата, родила двоих детей, и вспомнила про свою специальность закройщицы. И пусть на этом поле деятельности она не блистала, но все же сумелавнести свой вклад в развитие мировой моды.
Глава 27
Чуть помедленнее кони, чуть помедленнее
Вьетнам действительно оказался тем тягачом, который вытащил Шелепина на первые роли в ЦК, вообще-то и раньше Александр Николаевич благодаря тому, что возглавлял Комитет Партийного Контроля при ЦК, не был на последних ролях, но курирование вьетнамского направления сразу вывело его в тяжеловесы. И особенно это стало заметно, после того, как несколько дел по нарушению партийной дисциплины секретарями обкомов партии, вдруг получили ход и были доведены до своего логического завершения. На этот раз даже Брежневу не удалось заступиться за «свои кадры», не получилось, хотя, справедливости ради, надо сказать, что тут Шелепин провел хитрую комбинацию, он прекрасно знал, что Леонид Ильич наверняка будет всячески препятствовать расследованию, поэтому не стал сразу подбираться к ключевым фигурам, а начал с второстепенных. Так и пошло, Шелепин выносил на заседание ЦК факты нарушений, а Брежнев, в зависимости от тяжести этих нарушений, пытался по возможности отмазать свои креатуры, ведь таким образом он приобретал преданных соратников. Однако долго такое происходить не могло, и при очередном рассмотрении дел, даже Микоян не выдержал: