А еще заказчик предлагал установить на блок полностью электронный контроллер управления, практически одноплатный четырехбитный компьютер, который должен был не только управлять всем оборудованием, но и отвечать за ориентацию разгонной ступени в пространстве. Эти ухищрения должны были привести к экономии количества запусков, а от такого подарка отказаться было уже трудно.
Ну и на закуску, французы обещали изготовить для спутника дополнительные солнечные панели и ионные двигатели ориентации, с запасом рабочего тела в сто пятьдесят килограмм. Что касается дополнительных солнечных панелей, то никакого удивления они не вызвали, хоть и заявлены необычно легкими для своих размеров. А вот ионные двигатели откуда? Конечно же Владимир Николаевич знал о проведенных экспериментах по использованию ионной тяги в космосе как на спутниках СССР, так и со стороны США, но даже подумать не мог, что кто-то попытается использовать их в ближайшее время. Конечно же Челомей «капиталистам» не поверил, будут эти ионные двигатели работать или нет, большой вопрос, а вот рекламу себе Дюпон сделает такую, конкуренты от зависти удавятся.
По итогам проверки Владимир Николаевич сделал однозначный вывод, реализация предложенного Советскому Союзу проекта крайне выгодна, заложенные в нем идеи так или иначе в будущем придется реализовывать, к тому же это даст дополнительный творческий импульс коллективам в реализации лунной программы. Вот только в связи со смертью Королева 14 января 1966 года, стало непонятно, кто станет у руля советской космонавтики и хватит ли у него сил довести лунный проект до конца.
Однако не было бы счастья, да несчастье помогло, был бы жив Сергей Павлович Королев, не видать Челомею стационарной орбиты и нового разгонного блока, но Мишин, пришедший на смену авторитарному Королеву, не смог найти аргументов против развития новых средств связи. Да и заинтересованность Устинова свою роль сыграла, так что на мартовском заседании совета министров было принято решение: работы по модернизации тяжелого носителя УР-500 «Протон» ускорить; Советско-Французский проект, в части вывода на стационарную орбиту спутника связи, подлежит реализации. Это освобождало коллективы под руководством Владимира Николаевича от состояния неопределенности и открывало путь создания орбитальных станций, над которыми до этого постановления трудились в инициативном порядке. Так что с этого момента история освоения космоса пошла по несколько иному пути, пути конкуренции между коллективами, что шло на пользу космосу, но в тоже время еще больше ухудшало экономическое положение СССР. Однако на последнее редко кто обращал внимание, эйфория от успехов мало кому не кружила голову.
В кабинет недавно назначенного директора филиала научно-исследовательского института авиационных технологий и организации производства (НИАТ), ворвалась главный бухгалтер Антонина Васильевна:
— Андрей Николаевич, когда это прекратится? До каких пор мы будем превышать установленный фонд оплаты труда? Ладно, если проверка фин. инспекции, им до этого дела нет, но через две недели нам отчитываться перед головной организацией, а там не только с меня спросят, с вас тоже стружку снимут.
— С чего бы это вдруг у нас превышение фонда наметилось? — Удивился директор.
— Как это с чего? — Снова вспыхнула главбух. — Сороковой отдел подал три заявки на рационализаторское предложение, по расчетам вышла экономия в полтора миллиона рублей, сами же подписали. Если следовать правилам я трем этим рационализаторам должна начислить по пятьдесят рублей премии. Про тридцатый отдел я уже молчу, у них там что ни новый инструмент, так уровень изобретения. Придумают новую заточку на фрезу и пишут экономический эффект тоже на миллионы, а заводчане им с удовольствием подписывают, хорошо что там премия по факту экономии, а то годовой фонд оплаты мы бы за два месяца спустили. Еще и шестидесятый отдел пришел за премией, статьи их в прошлом году в научном вестнике напечатали.
Директор скривился, да уж, шестидесятый отдел занимался разработкой компьютерных программ по автоматизации написания технологических процессов для производства авиационного завода, сплошь девчонки с институтской скамьи, ни одной программы еще не внедрили, зато статей наклепали на полный вестник. Знают, что в их работе черт ногу сломит, вот и стараются прикрыть отсутствие результата имитацией научной деятельности, зато по итогам соревнований всегда на первом месте среди отделов. Вот они два отдела, тридцатый да шестидесятый, возмутители спокойствия, ну еще двадцатый иногда поддакивает, на самом деле ничего такого прорывного не создали, зато идеями фонтанируют, статьи да информационные листки пачками пишут, только успевай списками утверждать. И приструнить их нельзя, только они имеют прямые договора с авиазаводом, остальные отделы вообще на бюджете сидят, раз в год написали отчет о якобы проделанной работе и снова спят. Прокрутив еще раз в голове разговор с главным бухгалтером директор филиала взялся за телефон, сам-то он был назначен директором в основном за прежние заслуги, продвигал академическую науку, поэтому в производстве мало что смыслил, зато у него был один знакомый, который на авиазаводе занимал должность главного технолога, вот тот в производстве, как рыба в воде. По телефону долго не трепались, все же производство, и хоть первый отдел (секретка) сильно наглеть не будет, но неприятно когда все разговоры прослушиваются и пишутся, и плевать им директор там отметился или простой работяга, у их сотрудников другое подчинение. Александр Шеметов согласился помочь советом, главное чтобы не деньгами, так что через час прошел на территорию филиала через внутреннюю проходную.