— Ну, рассказывай, что у тебя приключилось? — Поинтересовался он после обязательных расшаркиваний.
Скрывать и приглаживать Андрей Николаевич не стал, описал проблемы как есть, а в конце добавил:
— Так-то мне понятно, что наши работники из кожи лезут, чтобы заработать лишний рубль, но последнее время, что-то пошло не так, а сам разобраться в этом не могу, и ЗАМ темнит.
— Понятно, — ухмыльнулся Александр, — пользуясь некомпетентностью руководителя, подчиненные решили заняться халтурой.
— Да нет, вряд ли они работают на сторону, скорее решили чуток заработать, прикрываясь ведомственными правилами.
На поход по отделам и производственной площадке затратили часа три, но это время нельзя было считать потерянным, оно и самому директору на пользу пошло. Так-то он не раз совершал вояж по отделам, но одно дело просто посмотреть глазами и совсем все по-другому выглядит, когда кто-то рядом задает нужные вопросы и главное, получает исчерпывающие ответы.
— Ну что же, все мне с вашим филиалом понятно, — подвел итог Шеметов, когда снова приземлился за стол в кабинете директора, — ты знаешь, как ваш филиал НИАТ на заводе называют?
— Э… Очкарики?
— Не, не так, впрочем, не гадай, ваш филиал называют ТуНИАТ. А знаешь почему?
— Догадываюсь. — Помрачнел Андрей Николаевич. — Думают, что все мы здесь ничего не делаем, только штаны просиживаем.
— Ну, да, если убрать лишние «вокруг да около», то именно так. — Кивнул Александр. — Но ты не расстраивайся, сейчас практически все институты так работают, кроме космоса, там на показатели плюют, работу оценивают по достижению результата.
— Так все плохо.
— А ты не видишь? Хотя не удивлюсь, ты же у нас науку двигал, в высоких эмпиреях витал, пока мы землю носом рыли.
— Ну, ладно, давай вот без этого. — Поморщился директор, правду о себе слушать всегда неприятно.
— Хорошо, «без этого». — Согласился технолог. — Начну издалека. Будь сейчас те страшные времена, когда жизнь человека в нашей стране совсем не ценилась, почти весь коллектив филиала, во главе с тобой, уже давно бы прохлаждался где-нибудь на севере Сибири, и выполнял дневную норму, рубая киркой вечную мерзлоту. А теперь почему у меня появились такие мысли. Возьмем ваш двадцатый отдел, они занимаются разработкой и изготовлением передвижных стендов для контроля и промывки гидросистемы самолетов. Дело нужное, и экономический эффект от их работы огромный, не тратится моторесурс изделий, но скажи честно, разве этим должен заниматься научный коллектив? Такие стенды нужно делать на заводах, там есть соответствующее оборудование, а у вас кустарщина, один стенд за полгода. И вообще, где здесь наука и исследования?
— Но заводы с руками рвут.
— Конечно, рвут, — кивнул Александр, — я бы и сам оторвал, если бы это было нужно мне, и даже заплатил бы за каждый по миллиону, ибо взять их кроме как у вас негде, но это не означает, что нужно делать такое оборудование в гараже, коим, безусловно, является ваша мастерская. Однако в институте это самый благополучный отдел, от него есть реальная польза. Идем дальше, тридцатый отдел, он занимается разработкой прогрессивного инструмента… Ну, какой к черту прогрессивный инструмент, Андрей? Ведущие инженеры занимаются тем, что тырят идеи из зарубежных журналов. Вот, к примеру, их гордость, сборная фреза из твердого сплава для черновой обработки ВНСа (высоконагруженная сталь), это ведь не их идея, я видел точно такую же фрезу в шведском каталоге. Или нанесение канавок разделителей на режущую кромку фрез, для дробления стружки, так это у нас уже давно используется на легированных материалах.