Старт! На телевизионном экране видно, как поток пламени вырвался с двух сторон от Протона — пошел отчет. Ракета плавно оторвалась от земли и вальяжно направилась по предписанному ей пути.
Главный конструктор впился глазами в монитор, где отображалась телеметрия первой ступени, пока все нормально, ни один из датчиков не свалился ни в синюю, ни в красную зону. На графике набора высоты медленно прирастал столбик к одному из обозначенных ограничений.
— Шестьдесят пятая секунда полета, — отчитался оператор, — достигнут максимальный скоростной напор.
— «График выдерживается в ноль, никаких отклонений, а это тревожный симптом, если все сразу пошло отлично, жди подлянки.»
— Сто пятнадцатая секунда, есть включение двигателей второй ступени.
— «И снова без отклонений. Где рванет?»
— Сто двадцать вторая секунда, есть отделение первой ступени.
Картинка на мониторе мигнула и исчезла, тут же на ее месте стала прорисовываться картинка третьей ступени. Челомей чуть кивнул и сделал два шага, чтобы заглянуть в соседний монитор, куда выводилась телеметрия второй ступени. И тоже ни одного датчика в критической зоне.
— «А может зря тратится столько нервов и на этот раз все закончится без сбоев, бывали же случаи.»
— Триста тридцать вторая секунда, включение рулевых двигателей третьей ступени.
— Триста тридцать четвертая секунда, выключение двигателей второй ступени, разделение второй и третьей ступени, включение двигателей третьей ступени, — посыпались отчеты один за другим.
— «Оно и понятно, там по времени разница в пару секунд.»
Главный конструктор развернулся, чтобы посмотреть на картинку третьей ступени и обомлел, экране полыхнули красным сразу два датчика.
— Неполадки с двигателем третьей ступени, — протараторил оператор, — но вспомнив инструкцию добавил, — триста тридцать шестая секунда полета.
— Конкретней? — Прохрипел Владимир Николаевич.
Оператор вгляделся в мигающие колонки цифр:
— Давление топлива ниже нормы, — наконец сделал он вывод из значений приборов, — снижены обороты турбины подачи топлива.
В этот момент еще пара датчиков окрасилась в красный цвет.
— Возникновение вибраций, уровень критический, возможно разрушения третьей ступени.
— «Все, сейчас красным цветом закрасятся остальные датчики.»
Тупо заныло в нижней части грудины с правой стороны, это желудок ответил спазмом на чрезмерное напряжение.
Однако время шло, а ситуация оставалась прежней, даже один датчик на экране вдруг решил, что выполнил свою миссию и сбросил цвет опасности.
— Что с тягой? — Решил уточнить Владимир Николаевич.
— Недобор тяги двигателя примерно на тридцать процентов, — последовал доклад, — скорость четыре тысячи четыреста восемьдесят, недобор двадцать метров в секунду.
— Сброс головного обтекателя, — снова отозвался оператор, — триста пятьдесят третья секунда полета.
— Расчет! — Скомандовал главный конструктор.
— Если параметры не изменятся, то скорость разделения будет в пределах шести тысяч шестьсот метров в секунду. — Доложили ему.
Параметры изменились, и еще изменились за время работы третьей ступени несколько раз, и каждый раз программа мгновенно пересчитывала прогноз, показывая в какой неприятной ситуации, оказался коллектив единомышленников.
Команду на отделение третьей ступени дали на восемьсот двадцатой секунде, выжав из нее все, что она смогла дать. И все равно недобор скорости получился в пределах тысячи метров в секунду, вряд ли разгонным блоком удастся вытянуть спутник на запланированную орбиту. И времени не осталось для переживаний, нужно срочно сделать пересчет и запускать разгонный блок, потому, что спутник, не добрав скорости, падал обратно на землю.
Телефонный звонок вывел меня из грез, когда я обдумывал очередную пакость: две статьи об «успехе» IBM в производстве новой триста шестидесятой серии уже ушли в желтую прессу и наделали там шуму преизрядно, теперь надо было писать третью статью, которая окончательно разоблачит сговор корпорации с правительством. И ведь ни капли лжи, все правда и ничего кроме правды, думаю после этого кое кому резко поплохеет.