— Да не вижу особых проблем, — демонстративно пожал плечами Челомей, — пусть смотрят, может чего дельного подскажут. Но и ты тогда тогда не отгораживайся, мне нужно, чтобы на 7К-Л1 систему управления продублировали, как на наших спутниках и хорошую аппаратуру для съемки установили.
— Хочешь с первого раза в Луну попасть?
— Не вижу сложности, в стационарную орбиту попали, а это ничуть не проще чем луну облететь.
— Договорились, присылай своих специалистов, если по «весам» пройдем, почему бы не сделать.
Дальше Мишину пришлось ретироваться, хоть все желающие поздравить Челомея с успехом продолжали скромно ждать, когда главные конструкторы наговорятся, но затягивать разговор не стоило, существовали еще и правила приличия.
Несмотря на проблемы с ориентацией разгонного блока (никак не мог увидеть самую яркую звезду) спутник вписали в нужную орбиту, и даже не сильно промахнулись с угловыми координатами, теперь настала пора «стрелять» в сторону Луны. Естественно в связи с желанием Челомея отснять обратную сторону луны, с графиком марта пришлось распрощаться, нужно было учитывать фазы Луны и подгадать время так, чтобы аппарат оказался в нужной точке именно в момент темной фазы. А это означало, что стартовать придется шестого апреля.
И на этот раз УР-700 вытащил груз на орбиту, правда без проблем не обошлось, подвел один из двигателей второй ступени, как раз из тех, что подверглись модернизации, но чудовищная избыточная мощь остальных позволила продолжить выполнение программы. Разгонный блок тоже не подвел, вывел лунный корабль на орбиту, отделившись в расчетной точке. В ЦК скрестили пальцы и разрешили сделать заявление о запуске очередного исследовательского космического спутника в сторону Луны, ни о каких планах облета как всегда не сообщалось, вдруг не получится вернуть модуль на землю, а в СССР неудач в космической программе не бывает, не то, что у американцев. Через три дня полета попытались скорректировать орбиту, но опять возник сбой в системе ориентации корабля, после двух попыток, в центре управления плюнули на все инструкции и задействовали дублирующую систему управления, тем более что она исправно продолжала передавать всю телеметрию. Как бы то ни было, но корректировку орбиты произвели и мимо Луны не проскочили, более того минимальное расстояние до ее поверхности составило восемьсот пятьдесят километров, можно сказать пролезли в игольное ушко. Возвращение спускаемого модуля по баллистической траектории затруднений не вызвало, хотя опять пришлось воспользоваться работой дублирующей системы иначе надо было бы приводняться в Индийский океан. Путь к пилотируемым полетам на Луну был открыт, теперь надо было отработать выход на орбиту естественного спутника Земли, осуществить стыковку космических аппаратов в космосе и послать на облет живые организмы, а уже потом можно будет говорить о самом пилотируемом облете Луны. Задачи предстояли гигантские, только на ближайший год предстояло построить дополнительный сборочный комплекс и стартовую площадку для УР-700, так как использование сборочных площадей от УР-500 было сопряжено с целым рядом трудностей. К тому же испытания нового сверхтяжелого ракетного носителя были завершены, пора было вернуться к выполнению плановых задач по запуску межпланетных спутников. Так же требовалось провести модернизацию заводов занятых изготовлением РН Протон, так как их мощностей уже не хватало, а ведь еще нужно было заниматься орбитальными станциями, на них тоже были далеко идущие планы военных. В общем, все это вылилось в то, что Челомей потребовал дополнительного финансирования, но если раньше с обеспечением космической программы задержек не происходило, то теперь Косыгин уперся и решил вынести вопросы финансирования на заседание политбюро ЦК КПСС.
— И так, товарищи, сегодняшнее заседание будет проведено по инициативе Алексея Николаевича Косыгина, — проинформировал Микоян членов политбюро, — вопросы, которые предстоит обсудить, в большей части касаются политики, нежели экономики, это станет ясно по мере того, как ознакомитесь с выкладками доклада. Прошу Алексей.
Сказать то, что Косыгин не любил таких заседаний, это ничего не сказать, он их тихо ненавидел, но ничего поделать не мог, положение обязывало, а все дело в том, что увлекшись политическими аспектами, члены политбюро ЦК не хотели воспринимать проблем советской экономики. Они просто не понимали, в чем могут быть трудности: