Вообще-то партийные разборки это вотчина Брежнева, и по хорошему он этим должен заниматься, а уж никак не тот, кому поручили важную работу по космосу, но как уже сказано, просто так информацию никому не сольешь, надо сделать хотя бы видимость ее легального получения.
До двадцатого декабря время для Александра Николаевича спрессовалось в череду непрерывных встреч и поездок, формально он согласовывал поставки оборудования для космической отрасли, на самом же деле прощупывал настроение членов Компартии Чехословакии. Прощупал и поразился, насколько он был далек от понимания соратников в деле строительства коммунизма, на словах все они были «За», а вот на деле начинались нюансы, и чем дальше в лес, тем больше лесорубов. Какой к черту коммунизм, тут бы социализм сохранить, да и это еще бабка надвое сказала, возникло большое сомнение, что удастся вообще чехов в рамках Варшавского Договора удержать, вот только хватит ли аргументов убедить политбюро в возникновении опасной ситуации в Чехословакии? В КГБ под управлением Семичастного тоже хорошо постарались и на отлично отработали порученное задание, теперь благодаря этим материалам можно было сделать вывод, что в КПЧ возникли два диаметрально противоположных направления. С одной стороны группа товарищей исповедующих прагматичные способы развития, а с другой группа реформаторов, ратующая за революционные методы позволяющие надеяться на быстрые изменения в экономическом развитии и в политической жизни страны.
Заседание политбюро собрали двадцать первого декабря по просьбе Шелепина, так как времени для принятия решений уже практически не осталось.
— Я вообще не понимаю, зачем мы сегодня собрались, — проворчал Леонид Ильич, — ну да, есть у товарища Дубчека несколько неправильные с нашей точки зрения идеи, но это все от недостатка опыта управления страной, если его выберут первым секретарем, то грамотные товарищи его сумеют быстро поправить.
Александр Николаевич чуть не подпрыгнул от такой отповеди, неужели Брежнев не видит опасности?
— Как-то я тоже не вижу особых прегрешений, — пожал плечами Микоян, — ну хотят немного поиграть в демократию, так у нас и Хрущев это делал, но быстро понял, что люди еще не доросли до самостоятельности. И там поймут.
— Секунду, товарищи, — вскинулся Шелепин, понимая, что все его усилия могут оказаться напрасными, — вы только посмотрите, какую экономическую программу они обсуждают совершенно серьезно. Вместо сокращения доли частного труда, они наоборот ратуют за увеличение, снятие цензуры, реабилитация жертв политических репрессий, многопартийность… Да это же приведет к полному хаосу.
— У нас тоже была реабилитация, — пожал плечами Леонид Ильич, — тогда тоже считали это отходом от генеральной линии, однако ничего страшного не случилось. Время у нас есть, посмотрим как у них с реформами получится.
— А если не получится?
— А если не получится, — вклинился в обсуждение Устинов, — танков у Варшавского Договора хватит.
— Нельзя доводить до танков, — решительно мотнул головой Шелепин, — это не пятьдесят седьмой год, представляете, какой вой поднимется по всему миру?
— А когда они не выли? — Хмыкнул Воронов, и тут же поддержал Александра Николаевича. — Но лучше до этого действительно не доводить, я считаю, что мы должны вмешаться и не позволить Дубчеку стать первым секретарем.
— И как мы это сделаем? — Брежнев впился взглядом в Воронова. — Заявить прямо на съезде о том, что мы не желаем его избрания?
— Раньше же делали, — не сдавался Геннадий Иванович, — почему сейчас не можем, с такими убеждениями ему не место во главе партии.
Спорили по кандидатуре Дубчека еще долго, и в конечном итоге возобладала точка зрения Брежнева — подождем, посмотрим, может быть, зря беспокоимся.
Вот теперь до Шелепина стало доходить, зачем Проводник выдал информацию по Чехословакии не раньше и не позже, а именно в преддверие нового года — он знал, что будет именно так, и знал, что Брежнев будет защищать свою территорию ответственности и тем самым влезет в последующие события по уши.
— «Вот же кукловод чертов, как повернул», думал Александр Николаевич, — «заставил все-таки плясать под свою дудку, оказывается с этим Калинином надо держать ухо востро».