- Это запись в трудовой книжке, с которой потом никуда не устроишься. Увольнение по статье, нарушение трудовой дисциплины, - разъяснил рабочий.
- Что? Спорим! – Тут же вскинулся друг. - Пиши в трудовую что хочешь, а я уже на следующий день работу себе найду. Давно хотел отсюда съе…ь.
- Гена, ты за языком-то следи, - сделал замечание другу Константин, - ты не в цехе с мастером лаешься, это ему можно правду матку в глаза резать, а тут нужно с вы@боном, чтобы культурно все было, интеллигентно.
Антонина сразу поняла, что рабочие над ней пытаются стебаться, сначала она хотела перейти на крик, но потом отвернулась к окну и досчитала до десяти, чтобы хоть как-то прийти в себя. Что же, раз не получилось наехать сразу, то придется делать это планомерно.
- Хорошо, раз вы так себя ведете, то будут приняты другие меры, - сквозь зубы произнесла она, - можете быть свободны.
Сколько раз было говорено, никогда не делай ничего в запале, так ведь нет, поторопилась она, написала докладную на директора института, и тут такое началось…
Директор проигнорировать докладную не мог, это не докладная из какого-нибудь заштатного отдела, это секретчики, реагировать надо сразу, поэтому он вызвал начальника цеха с его работниками и выяснил, из-за чего возник конфликт, потом опросил заместителя секретаря партийной организации института и тоже прояснил мотив его действий. А дальше поступил просто, перепоручил разбирательство самой партийной организации института. Почему он поступил именно так? А вот тут и проявилась мудрость руководителя, чтобы он в данной ситуации не сделал, все было бы плохо, все дело в том, что Шеметов давно распоряжался профсоюзными благами как собственными и частенько вмешивался в распределение этих благ не в пользу рабочих экспериментального цеха, что уже давно всем не нравилось. Последняя попытка вообще вызвала негодование, и вместо того, чтобы во всем разобраться, начальник первого отдела попыталась, используя свое служебное положение вмешаться в возникший конфликт на стороне партийца. Вот пусть теперь и выруливают, как хотят.
Надо честно сказать, что и среди партийных товарищей встречаются настоящие коммунисты,которые сходу разобрались в ситуации, поэтому выговоры по партийной линии заработал как Шеметов, так и начальник первого отдела, за «неумение работать с людьми». Причем по поводу первого партийной организации института было рекомендовано рассмотреть вопрос об использовании его талантов в другом направлении, а вторую попросили впредь не лезть не в свое дело, занимаешься обеспечением секретности, вот и занимайся, воспитывать людей задача других. Заодно и профсоюзного лидера сменили, так как он не проявил принципиальности в отстаивании интересов коллектива, в это время выбор профсоюзного лидера был чисто формальным, он часто просто назначался директором предприятия. Досталось и пролетариям за сквернословие, поэтому мимо квартальной премии они пролетели, хотя, положа руку на сердце, надо признать, что в том они не были виноваты, на производстве мат был составной частью речи. После того как возникший на голом месте конфликт был урегулирован, все вздохнули свободней, и зря, тут как в анекдоте, ложечки нашли, но осадок остался. Раньше-то люди не сильно присматривались, кому путевки в дома отдыха достаются, а теперь все: стоило только заикнуться о том, что члену партии выделили путевку в дом отдыха, и сразу начиналось брожение. Особенно этим отличался экспериментальный цех, рабочие теперь из принципа следили за распределением профсоюзных благ, и добро бы это осталось в Институте, но нет, перекинулось и на завод, а там пролетариев было куда больше, и вели они себя гораздо активней.
И так происходило не в каких-то конкретных местах, последнее время дух новых партийных отношений стал проникать и первичные партийные организации страны, все больше мелких «молодых» партийцев вдруг почему-то стали считать себя хозяевами жизни. Ироничный анекдот с оживленным Лениным теперь бил не в бровь, а глаз. Какой анекдот? А вот этот:
Ученые изобрели способ оживлять давно умерших, решили оживить Ленина. Оживили, и показывают ему все достижения в СССР, а он посмотрел и заказал себе комнату и все газеты с двадцать четвертого года. Утром заходят в комнату, а Ленина нет. Подумали и решили оживить Дзержинского, кто ж ещё найдёт своего соратника? Оживили. Тот потребовал всех выйти из комнаты, потом взял последнюю газету и подержал ее над лампой, а там проявился текст написанный молоком: "Феликс Эдмундович, надо всё начинать сначала! Я в Женеве."