- Я кисель сварила, - сказала она. - Мне привезли таёжной клюквы. Зимней. Она самая сладкая. Вы любите кисель?
- Обожаю... - прошептал Коля.
Она зачерпнула что-то пурпурное, прозрачное, с кристалликами сахара на поверхности, а когда Коля взял кружку, приоткрыла духовку. По квартире поплыл удивительный аромат запекающегося мяса со специями - запах, лишавший воли и разума.
Коля Калякин зажмурился, открыл глаза, коротко вздохнул и сказал:
- Выходите за меня замуж?..
Пакеты со спаржей сиротливо простояли на подоконнике все выходные.
Прошло около десяти лет.
Коля, вернее, уже не Коля, а Николай Александрович - счастливый семьянин, трижды счастливый папа, солидный мужчина с наметившейся лысиной, сидел в кухне, с удовольствием наблюдая за женой, которая порхала от плиты к столу, похожая в белом фартуке с оборками на бабочку.
- Пуня! - сказал Николай Александрович, принимаясь за обед. - Всё хотел спросить и стеснялся - где ты научилась так божественно готовить? Или это природный талант?..
Жена очаровательно покраснела и на минуту отвернулась к плите, чтобы помешать соус.
- Знаешь... - сказала она, наконец. - Только не смейся!.. Я ведь до восемнадцати лет даже яичницу толком пожарить не могла. Но однажды весной, гуляя по набережной, встретила смешную старушку в шляпке-котелке и с зонтиком. Ветер унес её зонтик...
Читатель избавит меня от дальнейших подробностей.