Вир медленно кивнул:
— Значит, я донёс до тебя всё, что хотел. С твоего позволения, величество, вернусь уже к своим делам.
— С моего позволения, — усмехнулся король Лавой и махнул рукой. — Дозволяю.
Шагая прочь от королевского шатра, Вир размышлял, что нужно не забыть с Яшмовых весов стребовать чего-нибудь за спасение заместителя командира его отряда, раз уж он не знает, что его спасли бы в любом случае. Вот только что с Весов взять? Этого самого заместителя вытребовать под свою руку? И пусть бегает за реольцами из списка? Хотя нет, пусть успевает, как и раньше, служить двум командирам, нечего ему облегчать жизнь там, где он должен быть наказан.
— Отец, как это понимать?
Леве вихрем ворвалась в шатёр отца.
— Я занят, дочь. Позже.
Леве оглядела тех, кто замер перед отцом. Все как на подбор невысокие чины, ни один из них ей не знаком, а значит, далёк от двора и знатнейших имён королевства. Поэтому уже через миг она заявила:
— Нет, сейчас. Достопочтенные, покиньте нас.
Разумеется, никто её не послушал. Выполнить приказ принцессы, пусть и старшей, проигнорировав присутствие, приказы и желание самого его величества? Самоубийц среди них не было. Но Леве и заявила это не для того, чтобы они её послушали, а чтобы показать отцу, насколько серьёзны её намерения и желания.
Король Лавой тяжело вздохнул и коротким жестом приказал всем покинуть шатёр.
— Как это понимать, отец? — повторила Леве, а едва полог опустился за спиной последнего ушедшего, сказала прямо. — Ты говорил, что пока нужно промолчать об этом, ты обещал, что награда за моё спасение будет позже. Приговор стал такой наградой?
— Приговор был отменён моей волей. Неужели тебе донесли новость неполной?
— Нет, мне рассказали всё, — со злостью произнесла Леве. — И про владетеля Вира, и про судебный поединок, и про его результат.
— Так чем ты недовольна? — изумился король Лавой. — Ты просила награду для него? Ну вот. Звание, должность, этот поединок — это всё и есть части его награды.
— Что⁈ — задохнулась от возмущения Леве.
— Всё это, — медленно, неосознанно копируя тон недавно стоявшего здесь Вира, повторил король Лавой, — и есть награды за твоё спасение. Звание. Должность. Слава первой младшей крови, которая одержала победу не просто над старшей кровью, а над Великим паладином. Имя твоего спасителя сейчас гремит на весь лагерь, через месяц будет греметь по всему королевству, передаваясь из уст в уста. Ты этим недовольна?
Леве прикусила губу. Она сама умела так выворачивать правду, превращая белое в чёрное и наоборот. Разумеется, судебный поединок и славу победителя можно назвать наградой. Беда в том, что подобного вообще не должно было случиться. Обвинение было смехотворным, и если бы каждый идар знал, что Лиал её спаситель, обласканный королём, то трижды бы подумал, прежде чем пытаться подвести его под суд, тем более используя столь смехотворные обвинения.
И это было правильно. Она не переживала о том, что Лиал не выдержит наказания, не переживала, что он может проиграть в поединке, она переживала о том, что идар его силы, первый за тысячу лет двуединый идар вообще не должен получать наказаний от короля. Идар его мощи, его возможностей и его будущего должен видеть от короля и его семьи только хорошее. Нельзя, чтобы в отношениях сильнейшего идара королевства и королевской семьи появилась хотя бы одна трещина.
Вот только и говорить прямо об этом отцу было нельзя. Это была его и её тайна. Это была их тайна, которую…
— Ничего не можешь ответить, Леве? — прервал тишину король Лавой. — Тогда выйди из шатра, и с улыбкой, вежливо пригласи сюда тех, кого ты выставила, прервав важное дело.
— Могу, — прищурилась Леве и делом доказала, что достойна отца. — Звание? Он заслужил его делами. Должность? В отряде Гирь Весов половина — ничтожества, от которых избавились их собственные командиры. Достойных должности заместителя командира там и нет. Особенно теперь, когда под его рукой старшие воины в доспехах гвардии Великого дома. Слава победителя старшей крови? Что за глупость? Он уже спас меня от множества Кровавых, идаров старшей крови и даже от Клинка. Вот это была бы слава так слава, а это лишь жалкая подачка. Никто бы и не вспомнил, что он совершил это не один, все бы повторяли его и только его имя.
— Дочь, нет, — жёстко ответил король Лавой. — На меня, нашу семью, армию и королевство сейчас свалилась куча проблем. Даже за слухи об этой измене я буду вырывать языки. До тех пор, пока не падёт Теназ, я запрещаю тебе рассказывать об этом деле.