Креод управился даже быстрей. Я, впрочем, тоже. Натянуть чистый, немятый ханбок — дело недолгое. В очередной раз недовольно провёл рукой по плечу, где шёлк был пуст. Не хватает времени и на подобные вещи. А теперь, когда людей в подчинении у меня стало только меньше, до таких мелочей мне и вовсе…
Или нет? Напротив, нужно лишь правильно отдать распоряжения. Тому же Листену, который не сутки же напролёт сидит над переделкой моих техник.
Отдал новый приказ, пока Креоду:
— Идём туда, куда вчера утащили наших раненых.
— М-м-м, — Креод замялся, крутнул головой, выискивая кого-то, и сообщил. — Сейчас, господин.
Я сообразил, что он сам не знает, куда идти и махнул рукой:
— Оставь, нам… — Ариос шевельнулся, подсказывая направление, и я ткнул рукой, — туда.
Молак тем временем скользнул на шаг ближе ко мне:
— Господин, пока мы идём, позвольте пересказать мне всё то, что мы услышали и узнали в шатре короля.
Я оживился, шевельнул пальцами, складывая короткое «говори». Это должно быть интересно.
Оказался прав. Это оказалось очень, очень-очень интересно.
Вир — король и Кровавый, а не какой-то там брат короля. И при том уникальный Кровавый, который не заперт в Ожерелье. Видел я тех запертых и до сих пор не могу понять, как именно они там заперты? Чем? Но об этом в шатре короля не говорили, видно, успели это обсудить ещё многие годы назад. Как там говорил король? Ещё при его отце, а то и деде. М-да, дела.
Это, хотя и интересно, ещё и плохо. Я думал, что избавлюсь от Вира, что он будет обвинён в попытке похищения принцессы или хотя бы окажется под подозрением, а всё, мало того, что вышло не так, так ему же и поручили поиск причастных. Нет, я всё понимаю, любимый предок, уставший от власти, заботящийся о Скеро и прочее, о чём вчера так много говорили между собой два короля, но должен же быть предел?
Восемь его подчинённых пытались убить меня и похитить принцессу, а король такой: «Займись, предок». Да как так? Неужто никто другой не мог этим заняться? В следующий раз что, если я не прибью очередного Кровавого, который поднимет меч на принцессу Леве, этому же Кровавому и поручат наказывать подельников?
Хорошо, что путь наш закончился, иначе я от возмущения мог бы лопнуть.
Моргнул несколько раз, выбрасывая лишнее из головы и сосредотачиваясь на том, ради чего сюда пришёл.
Передо мной не привычный шатёр, а сколоченное из сырых брёвен здание. Низкое, не очень широкое, но длинное. По сути, очень похожее на конюшню, но не она.
Лечебница, где раненые лагеря получают помощь. Или умирают от ран. Иногда, как оказалось, не без чужой помощи.
Я толкнул дверь, внутри покосился на Ариоса, ожидая очередной подсказки. Молак возмущённо зашипел:
— Господин, имейте осторожность! Вот уж чего вы точно не можете знать, так это того, куда положили Илиота и ваших солдат.
Замечание было верным, поэтому я просто поймал за плечо пробегавшего мимо парня в простецком льняном ханбоке самого балахонистого вида и с корзиной каких-то тряпок на руке.
— Стоять. Вчера сюда принесли идар… адепта с пробитой грудью и двух солдат. Где они?
Парень сглотнул, почему-то косясь не на меня, в шёлке, а на Креода, одетого как самый обычный солдат:
— Так это, мне откуда знать? Тут каждый день приносят, да не одного или двух, а десятками бывает. Ищите.
Я стиснул пальцы, заставляя парня заверещать, и с угрозой спросил:
— Ты в своём уме? Ты как разговариваешь, простолюдин?
Немного грубой силы, немного угроз, немного подсказок от Ариоса и вот я уже возле своих раненых. На месте. Это я, впрочем, знал и так. Окинув картину, представшую мне за льняной занавеской, я угрюмо сообщил:
— Мне нужен главный здесь. Быстро.
Отпустил, наконец, парня, тот тут же рванул прочь. Надеюсь, действительно за главным, а не просто сбежал от меня и Креода.
Все как и рассказали тени.
Илиот и один из солдат лежат без сознания. Второй же воин пришёл в себя и таращит глаза то на меня, то на Креода. Но был при этом белый до синевы, мокрый от пота и горячий. Я в шаге от него буквально ощущал, как он пышет жаром.
И ни следа того, что за всю ночь и утро здесь хоть кого-то лечили — на всех троих знакомые мне тряпки, которые рвали на повязки ещё в лесу.
Я поджал губы, сжал кулаки, а через миг вскинул перед собой ладони, складывая первые печати.
Через пять минут, когда за спиной раздались уверенные шаги, я уже закончил, несколько раз пройдясь по каждому из трёх своей лучшей лечебной техникой.
Развернулся.
Адепт. Вернее, если вспомнить вчерашние слова короля о грядущих переменах, идар младшей крови. Лет за пятьдесят, растрёпанный, уже седой, но с ещё тёмными усами, шёлк многослойного ханбока прикрыт сверху какой-то серой, едва ли не дырявой накидкой грубого полотна, скрывая герб, таким же невзрачным куском ткани и подпоясан.