Никакого отличия от таких же Хранителей Скеро король Лавой не увидел. Планировка зала, освещение, материалы отделки и прочие мелочи отличались, Хранитель — нет. Даже алтарь перед основанием Хранителя точно такого же размера — глыба полированного чёрного камня высотой по пояс.
Король Лавой перешагнул тело реольца, не заботясь о том, что наступил в лужу крови, сдвинулся в сторону и повёл рукой:
— Он твой.
— Держишь обещание? — спросил вошедший следом Вир.
— Король Лавой Справедливый, звучит?
Вир скривился:
— Что за жалкая попытка отыграться? Реольцы не стали биться за город до конца, а настроение ты срываешь на мне?
— Меня смущает эта лёгкость. Так не должно было быть, — признал король Лавой.
— Меня тоже смущает. Развернёмся и уйдём? — предложил Вир.
— Он твой, — повторил король Лавой, но в этот раз голос его звучал жёстче, почти как приказ, который тоже прозвучал. — Занять оборону вокруг храма! Быть готовым ко всему!
Вир отбросил свои шуточки, молча сделал десять шагов вперёд, с сожалением похлопал по мечу, что висел на его поясе, и поднял перед собой правую руку, складывая печать.
Через несколько мгновений в статую Хранителя ударил неяркий белый луч.
И не оставил на ней ни следа.
Король Лавой пробормотал под нос:
— Никто не обещал, что это будет легко.
Вдали, далеко впереди что-то сверкнуло ярко-белым, озарив начавшее темнеть небо.
Ариос с явно уловимым сожалением произнёс:
— Уже начали. Это Вир бьёт по Хранителю. А нам ещё далековато.
Я смерил его удивлённым взглядом, буркнул:
— Кто желает поглядеть — вперёд.
— Оставить вас? — хмуро переспросил Ирал.
— Меня обидят на этих улицах? — поддел я его и повторил. — Летите, я разрешаю.
Тени, именные тени, кто помнил больше остальных, кто ещё больше тысячи лет назад были назначены советниками Оскуридо, переглянулись. Затем Ограк сказал:
— Господин, мы благодарим за эту возможность.
Ариос добавил:
— С вами останутся незанятые в поиске простые тени.
— Не только, — буркнул Ирал. — Я тоже не уйду. Хранитель Химедо? Что мне до него? Я бы с удовольствием насладился разрушением Хранителя Амании.
Его обожгли многообещающими взглядами сразу несколько других теней, но Ирал лишь хмыкнул и с вызовом глянул на них в ответ.
— Летите, — повторил я в третий раз, видя, как вспышки света в небе стали чаще.
Тени сорвались с места, оставив меня с Иралом и шестью безымянными.
Я переспросил:
— Значит, Хранителя Амании?
Ирал не опустил взгляда:
— У меня, да и всех остальных, остались смутные воспоминания о последних днях. Но ничего хорошего в тех воспоминания нет. Бедняга Тормур помнит, как его развеяло, и не сказать, что это воспоминание приносит ему радость. А ещё я, стоя за вашей спиной, читал книги в библиотеке Кузни Крови. Что с моей памятью, что без неё я могу сказать одно точно: на руках Амании больше всех крови Оскуридо.
Я кивнул, принимая его ответ. По летописям всё выглядело именно так. Тем удивительней было то, что именно Амания спасла меня на посвящении и так радовалась тому, что кровь Ребела уцелела. Что же, Теназ, можно считать, пал. Скоро я стану свободен от долга Виру и поеду домой. И что помешает мне по пути туда заглянуть в Ожерелье и проверить догадку о нахождении Амании?
Да и, вообще, что я там недавно говорил сам себе? Я, столь сильно переплетённый с судьбами двух Предков, просто обязан увидеть падение Хранителя третьего из них. Так чего плетусь?
Весело обронил:
— Догоняйте, — и сорвался с места сначала в ускорении, держа его печать на правой руке, а затем складывая левой рукой печати Шагов сквозь тень.
Лететь, конечно, не полечу, но должен успеть. Хранитель не может быть хрупким, это творение самих Предков.
Вир, щерясь, стоял, широко расставив ноги и стремительно складывая печати. Света в храме стало гораздо меньше, немногие светильники пережили техники Вира, тел павших в храме реольцев теперь почти не было видно, их засыпало обломками рухнувшего свода, как не было видно и алтаря Предков. Но сама статуя Хранителя всё так же возвышалась посреди завала, который сумел засыпать её только по щиколотки.
Не повредило обрушение и королю Лавою. Идара его силы сложно ранить, тем более тогда, когда у него есть пространство для отступления.