— Что не так? Разве не я должна об этом спрашивать, Нумеро? — прошипела Терсия, прижимаясь к нему ещё плотней. — Может, ты делился с сыном опытом своих поездок по королевству? Может, он у тебя набрался этих странных привычек? Ты ничего не хочешь рассказать мне, Нумеро?
— Милая, не здесь.
— А вы, дети, и правда изменились с тех пор, как уехали на север, — задумчиво произнёс Крёз за их спиной. — Сильно изменились.
Терсия вздрогнула, отпрянула от Нумеро, отпуская его руку, и с улыбкой сказала Крёзу:
— Ох, отец, прости, забылась.
— Я заметил, милая, — с такой же широкой улыбкой ответил он ей. — Кто бы мог подумать, что моя дочь в супружеской жизни окажется такой?
Улыбка исчезла с лица Терсии:
— Такой это какой?
— Такой пламенной, дочь, такой пламенной. А ты о чём подумала?
Глава 8
Я отёр лицо от капель и уставился в зеркало воды. Недостаточно. Снова разбил зеркало водной глади рукой, зачерпнул, омыл лицо и вновь уставился на своё отражение. Копоть и не думала смываться. Я скривился. Песком, что ли, попробовать?
Смирившись, что легко не отделаюсь, снял налобную повязку, привычно проверил состояние шрама — всё в порядке, метки Ребела не видно — зачерпнул из реки снова, на этот раз из-под самых ног, с песочком и ожесточённо принялся тереть лицо.
Пока тёрся, рядом замерли шаги, и Креод доложил:
— Лагерь прочесали — выживших нет. Отправил трёх дозорных, начали собирать ценности.
Я кивнул. Всё верно, задание заданием, похвальба богатством Дома — похвальбой, а здесь и сейчас я могу рассчитывать только на то, что получу сам. Не очень достойно идара шарить по чужим карманам, но иначе никак. Не с денег же хёнбена платить солдатам вдесятеро и одновременно обеспечивать их втрое от других солдат? Креод доложился и умчался следить дальше.
Лицо в глади реки теперь выглядело более или менее чистым, и я поднялся. Повязывая налобную повязку, огляделся, нарочито не обращая внимания на замершего передо мной Ирала.
С каждым заданием выходить без потерь всё сложней и сложней. Уже не получается нагло навалиться вместе с Креодом и вставшим на ноги Илиотом, пройтись неудержимым валом, убивая всех, кто становится у нас на пути.
Теперь приходится использовать и солдат, и реольский огонь, а бывает, и зелье ярости. Всё, как в сражении за принцессу Леве, только разве что без убитых, раненые же не в счёт, если они встанут в строй за десятицу.
И дело не только в том, что каждый раз я выбираю всё более сложные задания, но и в том, что реольцы тоже не хотят умирать просто так — лагеря их становятся всё крупней, на помощь одному атакованному приходит соседний, то и дело в спину норовят ударить их Кровавые, с каждым днём ожесточённость схваток нарастает везде, а не только у меня. Теназ всё ближе.
Ирал как всегда не выдержал, шагнул ближе, мешая размышлять:
— Господин, ну как? Вы ощущаете в себе изменения? Десять идаров, сорок прост…
Я стиснул зубы и оборвал его жестом.
Помолчи, ради Ребела.
Тут же добавил.
В себе ищи изменения, себя спрашивай.
— Господин, отследить изменения в нашей силе сложней, это всё расплывчато и каждый раз нужно проверять на реольце, ведь ваших солдат вы трогать запретили. Но у вас…
Я вскинул пальцы, вновь складывая их в жест.
Замолчи, ради Ребела.
Шагнул прямо сквозь Ирала, заставляя его убраться с дороги, и двинул к солдатам, чтобы дать меньше шанса Иралу на продолжение разговора.
И тут же, стоило мне приблизиться, как от ещё тлеющих остатков шатра замахал рукой Илиот:
— Господин! Сюда! Взгляните на это.
Я двинул к нему. Впустую звать не будет. Может, отыскал интересные бумаги?
Вечером, уже за много лиг от очередного лагеря реольцев Ирал снова встал рядом. Между мной и костром.
— Господин, я был неправ, успех так окрылил меня, что я переступил грань дозволенного, прошу простить меня.
Я хмыкнул. Я разве кого-то в чём-то винил?
— Господин, давайте продолжим обучение?
Обучение… Можно ли это так назвать? Я про себя покачал головой, но встал, бросил Креоду:
— Я потренируюсь.
И шагнул за кольцо света, углубляясь в лес. На ходу сложил знаки.
Ты говорил, что в будущем надобность печатей отпадёт.
— Да, господин, — торопливо ответил Ирал. — Помните пещеру со статуей Ребела? Там техники были без звуковых активаторов. Это лишь для детей и великий Ребел не ожидал, что его наследие найдёт какой-то ребёнок. Чем сильней становится идар, тем меньше он нуждается в костылях. Сейчас у вас есть так называемые Клинки, те, кто идут по пути меча и становятся так сильны, что могут использовать ауру меча, одной только волей усиливая и удлиняя большую часть своих ударов. Но теперь есть вы, и вы должны знать, что это лишь первый шаг к истинной силе.