Я не удержался и скривился, слушая столь напыщенную речь. Истинная сила, ну надо же было придумать? Да и слышал я уже это объяснение. Ирал даже не заметил моей гримасы, следуя позади и рассуждая:
— Раз кровь разделилась, то есть ли подобные Клинкам у так называемых идаров младшей крови? По сути, должны быть, — неожиданно признал Ирал.
Я невольно кивнул. Всё так. Раньше идары младшей крови были слабей, но раз всё меняется, то рано или поздно появится первый Достигший границ и среди них. Возможно, именно он сумеет обойтись не только без звукового, но и без жестового активатора, сделав бесполезными против него оковы адептов.
— Но эти ваши Клинки, их же не было во времена Предков, — снова повторил Ирал то, что уже не раз рассказывал. — У тех, кто был двуедин, как вы сейчас говорите, этот этап назывался Хвао или иначе Достигший границ. Меч всё ещё был важен для Хвао, но он мог проявить немалую часть своей силы и используя обычную палку.
Забывшись, я спросил вслух:
— А на что же способен Хвао младшей крови?
Ирал нравоучительно покачал пальцем:
— Господин, я вновь напоминаю, что раньше путь был един, Хвао младшей крови отыскать не получится. Я не думаю, что у него сейчас будут какие-то отличия.
В этот раз жестом я заметил.
Несправедливо.
Ирал развёл руками:
— Возможно. Но если уж вам так нужно отличие, то оно проявится тогда, когда Хвао станет Тальмой.
Шагнёт за предел.
— Так это называете вы. Так это называют мечтатели, желающие вернуть прошлое. Но только вы, господин, этого достойны. Только вы. Только вы сейчас, с каждой смертью набирающий силы, можете стать им.
Я закатил глаза. Снова он за своё. Я этим и занимаюсь, выполняя самые сложные задания от Яшмовых весов, а не сижу в лагере. Но точно ли одними только сражениями можно стать Клинком? Неужели можно обойтись без понимания техник и познания тайны пути меча?
— Сначала вы станете Хвао и обретёте ауру меча, затем вы станете Тальмой и вам больше не нужны будут ни жесты, ни любые другие подпорки. Тальма — это воплощение техник одной волей. Одно желание и вы воплотите жар души в то, что вам нужно.
Ирал снова не заметил моих гримас, ну или сделал вид, что не замечает, поэтому я прервал его, прямо спросив:
Ты, вообще, уверен, что мне нужно только убивать, а не нужно искать возможности брать в руки меч? Неужели можно однажды проснуться и проявить эту самую ауру меча?
Ирал промолчал, вместо него ответила другая тень. Молак.
— Разумеется, он не уверен, господин. Иначе все без исключения дети рода Оскуридо становились бы в прошлом Хвао и Тальма. Но как тысячу лет назад были те, кто оказывался лишён этого таланта, невзирая на огромный запас жара души и пылающий ихор в крови, так и сейчас найдутся такие. Но если запретить нам верить в вас, то что нам останется?
Я кивнул и сложил пальцы в печать.
Спасибо за откровенность.
Затем повернул голову к Иралу и спросил его:
Так может, хватит этих туманных рассказов? Не пора ли заложить основу моих будущих успехов? Мне не верится, что хватит одного желания. Даже для того, чтобы отказаться от звукового активатора, нужно приложить много усилий, долго тренироваться. Ты же когда-то рассказывал про то, что нужно будет познать себя, познать тьму. Так? Как это сделать? Есть ли какие упражнения, движения? Техники от простой к сложной?
Ирал замялся с ответом. Я, вздохнув, понял, что последнее, про техники, к тому, кто их не помнит, лишнее. А затем я замер, с потрясением вглядываясь в Ирала и осознавая, что я только что произнёс про себя.
Прошептал:
— Да ты не помнишь, — повторил уже уверенней. — Ты ничего не помнишь о том, что будет дальше и потому раз за разом повторяешь одно и то же и ждёшь, когда я же получу силы, надеясь на возращение и своей памяти. Так? — обвёл тяжелым взглядом теней. — Никто из вас не помнит. Ничего толком не помнит о силах идаров прошлого. Вы не способны ничему научить меня, даже если бы хотели.
Вместо Ирала ответил Молак:
— Да, господин. Мы надеемся, что память к нам вернётся, едва вы станете сильней. Если же этого не произойдёт, то нашей последней надеждой станут тайники великого Ребела, где наверняка отыщутся все эти знания.