Привалив меня спиной к выворотню, Креод отшагнул от меня спиной вперёд, сложил перед собой ладони с мечом, а затем рванул прочь, назад по нашим следам.
Спустя миг его место передо мной заняли Ирал, Ограк и Ариос.
Ирал согнулся в поклоне:
— Господин, простите, но у нас нет другого выбора.
Его слова продолжил Ариос:
— Даже для Креода реольцев слишком много, а он может перекрыть только одно направление.
Я ещё не успел сообразить, за что они просят прощения, а они уже порскнули в разные стороны, оставив рядом со мной лишь Молака.
Он тоже не стал молчать:
— Пусть я лишь советник по людям и их душам, но я всё ещё тень и стану вашей последней защитой, ваше величество.
До меня дошло, и я закатил глаза. В другое время я бы возмутился, но сейчас на это не оставалось сил. Вот Креод меня посадил и из сапог вылилось по пригоршне крови. Буду надеяться, что это старая кровь, иначе я даже до граухов не дойду — кровь во мне просто закончится раньше.
Сосредоточился на лечении, сменив расточительный поток на лечебное прикосновение «зерраум сир». Конечно, оно слабей, зато расходуется более бережно, а на спине у меня ран нет, дотягиваюсь везде.
С головой пришлось наощупь. Там нашлось три раны. Одна капля реольской техники рассекла лоб, срезав налобную повязку, другая, оказывается, неглубоко рассекла щеку и ухо. Больше всего, конечно, ран было на руках и груди. Удачно вышло, что хотя бы центральную часть техники я рассёк мечом, отбил капли, спас глаза, горло и прочее, где такой удар мог стать смертельным.
Слева выскочил Креод, склонился ко мне, подхватывая и поднимая.
— Уходим, господин, уходим быстрей. Я убил самых быстрых, но их тут полный лес, — оглядываясь по сторонам, добавил. — Что-то странное происходит — я кружился вокруг вас и наткнулся на два десятка мёртвых реольцев без единой раны. Словно здесь есть кто-то ещё. Может быть, сюда отправили не только вас, господин?
Я тоже так думал изначально, но мои тени не обнаружили Кровавого наблюдателя от Вира, так что…
Но сказал я, разумеется, другое:
— Всё может быть. Если так, то его помощь будет очень кстати.
Путь до граухов слился в какую-то круговерть лечения, мельтешащих вокруг теней, криков реольцев, что-то говорящего мне окровавленного Креода. Отчётливо помнил только, как раз за разом зачерпывал жар души из слезы Амании и боролся с непослушными ногами, которые отказывались шагать.
Затем — тёплый, огромный круп моего грауха под щекой, седло, тряска, лезущая в рот грива и настойчивый Креод, который то и дело заставлял меня выпрямляться и использовать поток лечения. А потом темнота. Тёплая, ласковая, бархатная.
Глава 10
Голубоглазый, хрипя, проснулся, задёргался, не понимая, что происходит и где он, слыша только одно — натужный, хриплый шёпот в ушах:
— Беда… Беда… Беда…
Шёпот стих, словно его и не было, Голубоглазый чуть пришёл в себя, да и снизу недовольно и глухо буркнули:
— Ты или иди до ветру, или лежи, чё ты прыгаешь там?
Голубоглазый, наконец, вспомнил, где он: в казарме замка Денудо и здесь в тренировках доказывает, что достоин в скором будущем стать полноправным младшим воином.
Бурчит его сосед с нижней койки.
А шёпот… Шёпот, похоже, тот самый, что слышала его мама. И неважно, что он в отличие от неё не видел сейчас теней.
Никогда этот шёпот ещё не ошибался.
Но был ли он на самом деле или это лишь сон?
Голубоглазый ещё немного посомневался, вцепился пятернёй в волосы, привычно нащупывая наросты на голове, а затем выдохнул и решительно спрыгнул.
Через полчаса замок, внешне всё такой же тёмный, мрачный и спящий, на самом деле гудел внутри растревоженным ульем. На удачу Голубоглазого, в карауле были Эрий и Дистим, его старшие товарищи по отряду господина Лиала, которые, пусть и не поверили ему до конца, но решили перестраховаться и убедили в том же старшего воина.
Когда-то они были просто Наглым и Тощим, но господин признал их, стал называть по именам, приняв полноценными воинами Дома. Голубоглазый надеялся, что скоро такое же случится и с ним.
Суета потихоньку нарастала, дошла и до владетеля с супругой.
Спустя два часа Нумеро призвал к разуму:
— Рассвет, Терсия. Если кто-то и хотел напасть, то должен был сделать это ещё час назад.
— У меня всё равно сердце не на месте, — не отрывая глаз от окна, покачала головой Терсия.