Только то, что в Креоде не было ни капли крови Оскуридо, вернее, ни одной, сколько бы заметной капли, позволило ему оглядеться — ведь на самом деле его и истекающего кровью Лиала плотным кольцом обступили тени.
Если бы они могли бледнеть, то сейчас выглядели бы ничуть не лучше Креода или же своего господина.
Нарушая давящее на плечи молчание, Молак спросил:
— И… это всё? На этом всё закончится? Вот так?
Через миг его за горло ухватил Ирал, вздёрнул над землёй.
— Заткнись! Закрой свой рот! Как ты смеешь⁈
Молак, которому уже много сотен лет не нужен был воздух, чтобы дышать и говорить, пожал плечами, даже не пытаясь освободиться:
— Смею что? Беспокоиться о будущем? Удивляться?
— Смеешь… Смеешь… Клеветать на господина!
— Наш господин — всего лишь человек. Даже Ребел пал и ушёл тенью в вечный сон.
— Ты! Ты…
Ирал отшвырнул Молака на несколько шагов, обхватил голову ладонями и закричал.
— Нет! Нет! Нужно что-то делать! Нужно что-то…
— Успокойся, — осадил его Ограк. — Мы не в силах ничего сделать, потому что не успели вернуть себе силу.
Тормур поднял перед собой руки, развернул их ладонями к себе и негромко произнёс:
— У меня сохранилось короткое воспоминание о последних минутах. Пусть я и советник по сельском хозяйству, но я помню поле битвы, тысячи мёртвых, окровавленных тел вокруг, помню, что я стою вот так же, вот так же гляжу на свои руки, а они осыпаются пеплом, и ветер сносит его в сторону, стирая моё существование, — поднял взгляд на остальных теней, спросил. — И вот сейчас это повторится, да?
— Заткнись! Заткнись!
— Хватит Ирал! — рявкнул Ограк. — Ты ведёшь себя недостойно слуги Оскуридо. Путь, по которому шёл господин, изначально был опасен. Да, мы поверили в его удачливость, в его силу, но в случившемся есть и наша вина — это мы не сделали господина достаточно сильным.
Ирал набычился:
— Я делал всё, что мог. Всё. Что мог.
— Я не ставил это в вину только тебе, — согласился Ограк. — Каждый из нас несёт часть этой вины. Ариос недостаточно хорошо разведал про этого убийцу, я был слишком беспечен и не настоял на том, чтобы дождаться темноты и сна цели, Молак не сумел заглянуть достаточно глубоко в душу и намерения этого реольца, не считал по его лицу то, что господин раскрыт, мы все недостаточно много убили врагов господина, мы оказались слабы и не сумели сами, в одно мгновение убить его врага.
— И что теперь? — спросил Ирал. — Ошибки и я могу перечислять до бесконечности.
Ограк снова опустил руку, провёл по поясу, где так давно не было меча.
— Что теперь? Ничего нового, Ирал. Мы слуги и должны до самого конца верно служить нашему господину, — Ограк качнул головой, этим жестом указывая себе за спину. — Слышишь? Пока мы тут стоим и дрожим в ожидании нового забвения, враги догнали господина. Если всё, что мы можем — это убивать, то сейчас мы должны убивать. Ничего ещё не закончилось — господин может справиться с ранами, Креод может остановить ему кровь, но только в том случае, если ни один реолец не дотянется до них своим мечом, — последний раз проведя рукой по пустому поясу, Ограк вскинул вверх кулак и потребовал. — Убивайте, соратники, убивайте их. Не дайте никому даже приблизиться к господину. Во славу Оскуридо!
Медленно поворачиваясь на месте, обжигая других теней взглядом тёмных глаз, в которых словно светился мрачный, чёрный огонь, Ограк возопил:
— Ребел! Ребел! Ребел!
Через миг сорвался с места, невесомой тенью промчавшись сквозь кусты и деревья к самому быстрому реольцу, на удар сердца скрылся в его теле, хваткой бесплотных пальцев останавливая его сердце, а затем ринулся к следующему, призывая:
— Убивайте во славу Дома Оскуридо! Ребел! Ребел!
Следуя его примеру тени брызнули во все стороны от Лиала, яростно выискивая реольцев.
И их было достаточно, чтобы утолить их ярость и их страх — по следам граухов бежало несколько отрядов, больше сотни реольцев общим числом и, наконец, догнали неуловимых убийц.
Креод вскинул голову, вслушиваясь в звуки леса, скрипнул зубами, осознав, что врагов многие десятки, и что ещё чуть-чуть и они будут здесь. Торопясь, принялся бинтовать икру господина быстрей, пытаясь успеть хотя бы с этой раной. Выдохнул сквозь зубы:
— Х-хей! Черныш, защищать, защищать! Понял?
Граух Лиала фыркнул, покосился тёмным глазом на лежащего хозяина, затанцевал боком, высоко вскидывая копыта и становясь слева от его тела. Креод покосился на своего грауха, но тот был обучен гораздо проще, оставалось лишь надеяться, что когда Черныш покажет пример, то тот станет повторять и возьмёт на себя хотя бы двух-трёх реольцев.