— Ну-ну, не стоит так на меня глядеть. Забавное ты себе имя взял, Яшмовые весы. Я не понаслышке знаю: чем больше лежит на весах, тем сложней принимать решения, но ты никогда не задумывался, юноша, что любой солдат, которого ты лёгким росчерком на бумаге посылаешь в битву, рискует в ней не только своей жизнью, но и жизнью своих родных, которые останутся без него, кормильца?
Весы расцепил зубы, процедил:
— У вас настроение вести нравоучительные беседы, ваша светлость?
— Всё может быть, — легко согласился Вир. — Может, и настроение. Поучу ещё немного: если для тебя так важна победа, то планируй всё так, чтобы одна, две или даже десять ошибок не сумели разрушить весь твой план, планируй так, чтобы устоять и выжить при любом исходе.
У Весов дёрнулся глаз, он сквозь зубы поблагодарил:
— Спасибо за совет, ваша светлость, — развернулся и бросил через плечо. — Я покину вас.
— Стоять! — лязгнул сталью в голосе Вир, заставляя Весы замереть на месте.
Постояв пару ударов сердца, тот обернулся через плечо и спросил:
— У вас есть ещё что-то для меня, ваша светлость?
— Есть. Неважно, убил ли он его или нет.
— Неважно? — Весы крутанулся на месте, оборачиваясь к Виру, и воскликнул. — Неважно⁈ Кто убедил меня, что нам нужно запустить слух о невероятном убийце? Кто просил указать цели для него? И что? — Весы шагнул вперёд, потряс перед собой рукой с растопыренными пальцами и презрительно процедил. — Первое же дело и ваш невероятный убийца сам лежит при смерти.
— Раз он вернулся, то…
— Раз он вернулся, то даже не сумел добраться до цели! Значит, все передвижения войск, которые я готовил три дня, полностью бессмысленны и лишь ухудшили наше положение!
Теперь Вир закаменел лицом, тяжело уронил:
— Не смей повышать на меня голос и перебивать меня. Не порть со мной отношения. Ты можешь взять Теназ для короля и остаться в живых, он осыплет тебя милостями, но это не убережёт тебя от моего гнева. Ты понял меня?
Весы склонил голову, вскинул перед собой сомкнутые ладони:
— Прошу простить меня, ваша светлость. Я забылся и позволил себе лишнего.
Вир покачал головой:
— Неубедительно, но нет ничего хуже, чем менять стратега в середине битвы. Сейчас содержание твоей головы бесценно, — Вир вздохнул и поднялся. — Идём.
— Куда? — ожёг его Весы взглядом исподлобья.
— Разрешить твои сомнения. Ну и мои заодно.
Десять минут, несколько колец охраны и они, сопровождаемые всего двумя Кровавыми, уже входили в лечебницу.
Креод, который сидел у кровати Лиала, встрепенулся, услышав шум. Наморщил лоб, вслушиваясь в заискивающее лопотание местных слуг, помрачнел. Но когда дверь скрипнула, лениво повернул голову на звук, изобразил удивление на лице и вскочил сгибаясь:
— Ваши светлости!
— Давай отсюда, — шикнул на него Азур, а едва Креод по стеночке просочился наружу, повёл рукой, указывая на Лиала. — Вот он. Сделал всё, что мог, но ему не становится лучше.
Вир в три шага оказался рядом с кроватью, провёл пальцем по бледно-серому шраму, пересекавшему щеку Лиала, откинул полотно, открывая тело с такими же отметинами, и заметил:
— Эти шрамы — наглядное подтверждение того, что он точно добрался до цели.
— Но убил ли?
Вир оставил без ответа вопрос Весов, глянул на Азура.
— Приходил в себя?
— Нет, ваша светлость, — вздохнул тот в ответ. — По сути, он в полном порядке, но при этом недвижим. Взгляните.
Азур ловко оттеснил Вира от кровати, ухватил Лиала за руку. Блеснула игла.
— Видите, никакого отклика, — пояснил свои действия Азур. — Зрачки тоже не реагируют ни на боль, ни на свет. Боюсь, что его тело живо, а вот разум либо ушёл очень далеко от тела, либо и вовсе погиб, хотя я и не понимаю, что могло привести к такому исходу. Не эти незначительные раны точно. Боюсь, остаётся только ждать и надеяться, что спустя месяц, два или полгода разум тоже залечит свои раны.
Весы скривил губы и буркнул:
— Ждать? Я не могу ждать.
— Значит, не будем, — Вир повёл рукой, жестом приказывая Азуру отойти от тела. — Есть один способ обмануть время.
Пальцы Вира замелькали, складывая печати одну за другой.
Азур, лучший из лекарей армии короля, сначала скрывавший скептическую улыбку, сейчас старался скрыть изумление. Он, Великий заклинатель, лучше, чем кто-либо другой понимал, какой уровень техники видит перед собой. Невероятный. Выходящий за границы возможного. Десять, двенадцать, четырнадцать печатей. Шестнадцать.
Вир замер, удерживая последние печати, через миг из его ладоней на тело Лиала пролилась волна тёплого, жёлтого света, но не исчезла бесследно, а словно толстым покрывалом накрыла его.