Но их противником будет не просто опытный Возвышенный мечник. Их противник Креод — Кровавый воин, который при поддержке Илиота убил Клинка, а недавно бился над моим телом с Великими паладинами Реола.
То, что он не может применять ауры воодушевления и создавать Покров клинков вовсе не говорит, что он слабей Паладина.
Отсмеявшись, я сообщил настороженно смотрящим на меня новичкам:
— Не переживайте. Я знаю и лечебные техники. А если мне будет лень заращивать вам дыры, то в трёх сотнях шагов отсюда большая лечебница. Я только с утра от них и как видите, — провёл пальцем по шраму на щеке, — там отлично лечат, разве что спешат немного, следы оставляют. Не бойтесь, вы в любом случае останетесь живы.
Урай сглотнул и немного побледнел. Майс побледнел тоже, но, похоже, лишь от злости.
Креод же потянул из ножен меч и предупредил:
— Считаю до трёх. Раз… Два… Три!
Глава 13
— Да сколько можно меня беспокоить⁈ Я же сказал… — Листен, наконец, развернулся и тут же осёкся, увидев меня. — Господин? Вы уже пришли в себя?
— Как видишь.
Я огляделся. Неплохо Илиот его устроил — пусть это всего лишь угол в большом общем шатре, но свой, на одного, да ещё и огороженный, создающий иллюзию уединённости и уюта.
Спросил:
— Значит, работаешь, да? Почему же тогда так давно не радовал меня новыми переделками?
Листен вскочил, облизал губы, мазнул взглядом проскользнувшего за мной Креода, из-за которого здесь сразу стало тесно, снова перевёл взгляд на меня:
— Г-господин…
Я не дал ему продолжить, с усмешкой заметил:
— Боишься? Почему? Неужто потому что ощущаешь за собой вину?
— Нет! Нет, господин!
— А вот кричать не нужно, — поморщился я от этого вопля. — Ты вроде здесь не один.
Листен набычился, зыркнул исподлобья куда-то сквозь занавесь слева, твёрдо повторил:
— Господин, за мной нет никакой вины. Я каждый день по пять-шесть часов сижу за переделкой техник.
— Так где они?
— Вот, вот, господин, — Листен обернулся к столу, ухватил с него что-то больше похожее на криво переплетённую кожей тощую книжицу, сунул её мне, повторив. — Вот они. Пять техник, господин.
Я вырвал стопку листов из его рук, мельком оценил шнуровку тонким кожаным ремешком, что удерживала их вместе, быстро пролистал. Название, звуковой активатор, схемы печатей.
Правой рукой помассировал виски, заодно закрыв глаза, глухо, не угадывая свой голос, спросил:
— Почему?
— Что, почему, господин?
— Почему я вижу их пять вместе?
— Господин, я хотел принести вам сразу десять техник, чтобы…
Листен осёкся, когда Креод злобно процедил:
— Тупой выродок.
Я был схожего мнения, но всё же спросил снова:
— Разве я не присылал Илиота с просьбой поторопиться?
— Так я и торопился, господин.
Креод снова не выдержал:
— Что ты несёшь, ублюдок?
— А?
— Что, а⁈ — рявкнул Креод. — Ты что, готовишь доклад одному из учеников Академии? За стенами твоего шатра война, господин каждый день сражается с реольцами, от этих техник зависит его жизнь, может, именно этих четырёх переделанных техник не хватило господину позавчера, чтобы уцелеть.
— П-пяти, — не нашёл ничего лучшего, чем уточнить, Листен.
Креод прошипел:
— Господин, разрешите, я ему врежу.
Ирал, который сегодня был на удивление молчалив, хмыкнул:
— Ха! Я сразу говорил, что его стоит прикончить. Хотел позже, когда он перестанет приносить вам пользу, господин, а выходит, пользы-то и нет. Значит, уже можно, господин?
Я, наконец, убрал ладонь от лица и открыл глаза. Ирал, нависший над Листеном сразу же замолчал под моим взглядом и отступил на шаг. Медленно выдохнув, я сообщил:
— Поступим по-другому. Завтра уходим на новое задание и берём его с собой. Домар будет посильней и сообразительней Урая. Поэтому поставишь Урая вместе с Листеном, будут вдвоём прикрывать левый фланг отряда.
— Г-господин, — сглотнул Листен.
— Что, господин? — вызверился я на него. — «Тум» это простейшая техника, как-нибудь удержишь. Нет, значит, возьмёшься за меч.
— Меч? — выпучил глаза Листен. — Да что я в нём понимаю?
— Не пойму, тебе и так не так, и эдак не так? — изумился я. — Хорошо, можешь отбивать стрелы и реольский огонь голыми руками.
Креод мрачно уронил:
— Листен, тебе бы лучше прощения просить, а ты только глубже себе могилу копаешь.
— Мог-ги-лу? — Листен побледнел, затем посерел, рухнул на колени и грохнулся лбом в утоптанную землю вопя. — Господин! Господин! Прошу простить меня, господин!