Ишь ты, Ребела им возроди. Вы даже не можете мне сказать, почему Предки так ополчились на него, а туда же — возроди нам Ребела!
Амания вот, наоборот, просит её убить. Тоже очень странная просьба, но для того, кто исчез тысячу лет назад и, возможно, всю эту тысячу лет сидит в Ожерелье и отдаёт свою кровь, вполне понятная.
Если бы меня поймали Кровавые и тысячу лет отбирали кровь, то я тоже бы просил о подобном.
Неясно только, как вообще сумели провернуть подобное с Предком. Как бы ни были сильны тысячу лет назад двуединые идары, их сила лишь жалкие крохи в сравнении с силой любого Предка. Впрочем, и человек убить Предка не может, но она просила меня именно об этом. Как слабак, подобный мне, может убить подобное существо? Только если оно не сопротивляется, а позволяет это сделать. Опасная мысль, особенно если продлить её в прошлое, на тысячу лет назад. Бред какой-то.
— Господин, левее отряд реольцев, движутся наискось и разминутся с нами.
Я криво ухмыльнулся, откладывая на время мысли о безумном самопожертвовании Амании, и тронул коленями Черныша, заставляя его принять левей. Не разминутся, Ариос, не разминутся.
Ирал и вовсе оскалился:
— Вот они! Новые жертвы для возрождения силы господина. Надеюсь, их там много, Ариос?
Под моим взглядом Ирал убрал оскал, но вот предвкушение с рожи — не сумел.
Простите, вышло вот столько.: (
Глава 16
Я вложил поводья Черныша в ладонь подскочившего солдата. Помедлил, пытаясь вспомнить его имя, и не сумел. Вторя моим мыслям, Черныш зло фыркнул и клацнул зубами. Но если он злился на чужие руки, то я злился на себя. Хорош будущий владетель Дома, который не помнит имени своего солдата и конюха.
Ирал верно меня понял, негромко, словно его мог услышать кто-то из живых, подсказал:
— Лавадор.
Я едва заметно кивнул, благодаря и повторил вслед за ним:
— Спасибо, Лавадор, — скосил глаза на Черныша и сказал уже ему. — Не балуй.
Тот презрительно фыркнул, забрызгав и меня, и Лавадора, замотал мордой, насмешливо кося чёрным глазом.
Я в ответ шлёпнул его по крупу и шагнул прочь.
На ходу потребовал:
— Горячей воды.
Креод и Илиот переглянулись, затем Креод кивнул, принимая поражение. В верности он бы не уступил, но идар младшей крови подогреет воду мановением руки, и глупо в этом с ним тягаться. Даже если ты теперь дистро, тот, кто стоит за плечом.
Поэтому Креод отвернулся и занялся тем, в чём уже с ним потягаться никто бы не смог.
— А ну, живей шевелитесь, сонные мухи! Почему я должен каждого носом ткнуть? Ты и ты, ну-ка, всё бросили и бегом заниматься ужином. Ты — бегом в наши шатры, проветрить их. Ты, в помощь с лошадьми. Ты, Домар — собрал слёзы и отнёс их к алтарю. Урай, ты идёшь вот с этим парнем, он покажет тебе воду, которую нужно нагреть. Чего ухмыляешься, Листен? Воды нужно много, поэтому идёшь с ними. Все всё запомнили? В следующий раз занимаемся этим без напоминаний.
— Это чё, все отдыхать, а я каждый раз кашу варить?
— Да, иначе будем жрать солёное и горелое, только у тебя тут руки не из задницы растут.
— Гаэкуджа, сколько можно? Да половина из них дурака валяют! Съедобную кашу они раньше варили.
— Я не понял, ты со мной спорить будешь, Улик?
— Нет, гаэкуджа.
— И-и-и?
— Виноват, гаэкуджа!
— Вот так-то лучше. Разрешаю тебе каждый раз выбирать себе двух новых помощников.
— Э-хе-хе, — раздался позади злорадный смех. — Спасибо, гаэкуджа.
Я, тоже ухмыляясь от уха до уха, замер перед входом в шатёр хоу. Он был на месте, шуршал там бумагами. Доложил ему прямо отсюда, не собираясь входить:
— Хоу Думайн, хёнбен Лиал вернулся. Задания выполнены, потерь нет, только трое легкораненых. Отдыхаю у себя в шатре.
Я уже сделал шаг прочь, когда полог позади меня хлопнул, откинутый сильной рукой.
— Рад бы дать тебе возможность отдохнуть, Лиал, но не могу, — наши взгляды встретились, и Думайн хмуро сообщил. — У меня приказ, чтобы ты сразу по прибытии явился к его светлости Виру.
— Даже ночью?
Думайн лишь развёл руками:
— Прости, Лиал.
— Я понял, иду к нему, хоу.
Развернувшись лицом к центру лагеря, сделав первый шаг, бросил взгляд на Ариоса. Тот кивнул, поняв меня без слов и жестов.
— Сейчас разузнаем, господин. Ну, что сможем.
Ирал привычно пробурчал у левого плеча:
— А вот когда вы, господин, станете Тальмой, и к нам вернутся силы, то мы сможем держать под присмотром всех, кого вам нужно, невзирая на расстояние.