Лучше всего было ударить по нему тараном, но там шесть печатей и велик риск срыва, терять же уже созданную плеть света я не желал.
Реолец почти подловил меня один раз, ударив прямо сквозь своих раненых шипами «исит ватум» из земли, затем второй раз, стегнув водяной плетью.
От первого я ушёл могучим прыжком, второе перерубил встречным ударом, третьего нанести не позволил, сойдясь вплотную: в правой руке плеть, в левой руке «агдже».
Продержался реолец шесть ударов сердца.
Я крутнулся над его телом, оглядывая поле боя.
Реольцы, уцелевшие, пятились, откатывались от нас. Я досадливо поморщился. Растеряли мы натиск, не сумели сполна воспользоваться преимуществом. Только Креод и рубится впереди, буквально уничтожив свою часть врагов, а я вот сильно отстал.
Рядом свистнула стрела. Наша. Прилетела со стороны моего отряда.
Я обернулся. Они выстроили строй, неспешно шагали по телам, добивая ещё живых. По центру шесть лучников, каждый четвёртый шаг спускавших тетиву.
Я отвернулся, смял позабытую печать «агдже», пользуясь тем, что рядом никого нет, одними губами шепнул, разглядывая стену лагеря, за которой спешили укрыться реольцы:
— Перестраиваемся в три отряда. Левый — это Илиот и Майс с Апотом. Центр — это Омер с со своим гаэкуджей, правый — это Креод с Домаром и Ураем. Я сам по себе, ухожу невидимостью за стены и сам выбираю, кого и где ударить.
Ограк, ради которого я и говорил всё это, кивнул:
— Вполне дельно, господин, хотя я бы предпочёл, чтобы вы шли на острие отряда, а не невидимым убийцей. А ещё, чтобы за вами развевалось знамя Оскуридо.
Я пропустил его недовольство мимо ушей и заорал уже в голос, отдавая приказы, а затем рявкнул:
— Омер! Ворота, возьми ворота!
Идарам нет особой разницы, закрыты ворота или нет, но вот солдаты — другое дело, если их закрыть, они потеряют время и натиск.
Шагнул вперёд, меняя печати и перенаправляя жар души. Первый шаг, второй шаг, на третьем мир выцвел, а я прибавил ход, по дуге забирая к воротам.
Тоже начну с них. Для надёжности.
Справа примчалась одна из безымянных теней, скороговоркой доложилась, и через миг Ариос выругался.
Молак, который не расслышал, обеспокоенно спросил:
— Что?
Тот сквозь зубы процедил:
— Круг силы стал чуть больше, и они дотянулись до большого лагеря. Там тоже реольцы, похоже, это масштабное нападение по всему этому краю.
Ограк сухо сказал:
— Значит, проследи, чтобы ни один реолец не сумел сбежать в том направлении.
Через миг он уже размылся полосой, уходя на помощь господину, который выкашивал реольцев в воротах.
Ариос кивнул ему в спину, поймал взглядом безымянную тень:
— Следи за…
И замолчал, потому что его ухватил за плечо Ирал:
— Постой. Мы должны сделать все наоборот.
— Что значит наоборот? — изумился Ариос.
— Позволить сбежать в ту сторону, как можно большему числу реольцев, и постараться, чтобы они не промахнулись мимо того большого лагеря.
Ариос только непонимающе склонил голову к плечу, а вот Молак осторожно спросил:
— Зачем?
— Что зачем, Молак? — вперил в него взгляд Ирал. — Кто здесь главный и умнейший советник? Ты не уловил главного в ответе Ариоса? Круг силы стал больше. Господину хватило одного слабосилка идара и полсотни простолюдинов, чтобы стать чуть сильней. Но сколько их здесь есть, этих идаров и реольцев вообще? Господин может перебить их в одиночку. Этого мало. Нам нужно больше врагов.
— Нам? — мягко переспросил Молак.
— И нам, и господину, — не смутился Ирал. — Беглецы должны привести подмогу. Раз там больше лагерь, то и реольцев там больше. Это именно то, что нужно.
— Слушай, Ирал, мы только едва-едва не потеряли его, а ты хочешь снова подвергнуть его смертельному риску?
— Кто говорит о смертельном? С той ночи господин стал гораздо сильней. Здесь с ним не только Креод и мы, но и все остальные. Господин уничтожит всех реольцев, присоединив их жизни к своей силе. Кто они против короля Оскуридо? Тьфу!
— Самообман, — отмёл его доводы Молак. — Как там твоя память, не говорил ли ты этих слов последнему из королей Оскуридо?
— А как твоя? — не смолчал в ответ Ирал, сам жаля словом. — Я точно сражался возле него, а что делал в тот день ты?
Ариос, который всё это время молчал, добавил:
— Опасность и правда есть, но господин просто сбежит, если врагов окажется много.
Молак покачал головой:
— Нет. Это слишком безрассудно.
Ирал ощерился:
— Тогда голосуем, — заорал, надрывая бесплотное горло. — Собраться, собраться, собраться!