В ещё одном объяснении Ирала, где он проводил аналогии с путём меча, идар учится правильно сжимать меч, таскает камни для укрепления спины и рук, чтобы сил хватало махать мечом, год за годом с самого детства запоминает правильные движения и нарабатывает память мышц в тысячах тренировочных поединков.
С путём техник идар учится правильно проводить жар души, держать верную печать и всё такое. Но как опытный идар пути меча может ухватить рукоять неверным хватом или сомкнуть пальцы на мокрой и скользкой от крови врагов и всё равно удержать меч и победить, так и идар пути техник может допустить ошибки в печати, дополнив недостающее опытом и мастерством.
Глуповатые и в корне неправильные объяснения, с которыми можно во многом спорить, но суть их я всё же уловил.
Тренировки, многократное воспроизведение правильной техники, пот усилий, боль срывов и прочее, что в итоге обернётся въевшейся в кровь техникой. И уже тогда неважно, дотянул палец в нужную позицию или не дотянул, полностью соответствует печать твоему балансу ихора в крови или нет. Тело, разум, жар души восполнят недостатки, и техника не сорвётся.
Тогда, после битвы в лагере я зря замахнулся на технику, которую до этого ни разу не сумел применить. Правильно действовать так — раз за разом пытаться воплотить технику, запоминать ощущения от удавшихся попыток и тянуться к ним.
Один срыв из десяти? Великолепно. Три срыва из десяти? Никаких проблем, накинуть пару часов к тренировкам. Пять срывов из десяти? Немного упорства и всё получится. Девять срывов из десяти? Вот это уже плохо, но Ирал утверждал, что за неделю и такую технику Хвао сумеет дотянуть до предела и воплощать десять раз из десяти без единого срыва.
Что я знал точно и что я проверил в лесу — плеть света, огня и воздуха, поток лечения и купол защиты, теневой шаг и, вообще, все техники, которые я использовал до этого, не срывались. Даже тогда, когда я нарочно, слегка искажал печати.
Этот момент ощущался как неправильность, небольшая преграда на финальном пути жара души, но чаще всего это дополнительное усилие я даже не замечал, и техника воплощалась.
Проверить более сложные техники, для которых у меня не имелось верных, переделанных под меня печатей, тот же удар гнева или сгусток света, переданные мне Виром, я собирался с утра, заняв на целый день тренировочную площадку отряда Гирь Весов.
Собирался, не зная, что меня с утра ожидает.
Из-за того, что половину ночи провёл в лесу, разбираясь с тенями и своими новыми возможностями, так и не отдохнул толком. Увлёкся, если откровенно. Поэтому утро меня изначально не радовало, а уж когда ко мне в шатёр ввалился Думайн с мрачной физиономией, то и вовсе…
— Не могу пожелать тебе доброго утра, Лиал.
Я отложил лезвие, которым соскребал щетину, и молча уставился на него.
Тот вздохнул, сел и кратко сообщил:
— Неприятности. Большие неприятности.
Молак не преминул добавить:
— О которых мы заранее пытались предупредить, господин.
Я даже глазом не повёл в его сторону, зато жестом предложил Думайну продолжать.
— Тот хоу, командир лагеря, в котором ты покрошил реольцев, поднял большой шум на твой счёт. Всё бы ничего, но у него нашлись высокие покровители, а самого Яшмовых Весов нет в лагере, он выехал куда-то на южные позиции. Это две беды, третья же беда в том, что про ту историю, — Думайн потыкал пальцем вверх, — мало кто знает. Гонган, который подписал бумагу на твой счёт, так точно не знает о ней.
Молак, ещё бледноватый после ночного наказания, фыркнул:
— Вот уж нет, как раз он отлично знает ту историю с принцессой, но такого удачного момента для ослабления Яшмовых Весов упустить не мог.
Ограк недовольно процедил:
— Вечные дрязги. Ничего не меняется.
Думайн снова вздохнул:
— Я просто не могу оспорить приказ, понимаешь? Яшмовые Весы мог бы, а я нет, понимаешь, Лиал?
Я качнул головой:
— Нет, не понимаю. Что за приказ?
— О передаче тебя под стражу людей гонгана Урнеса.
— А он у нас кто?
— Отвечает за стражу лагеря, порядок в нём, расследования по делам простолюдинов и идаров, а ещё в его власти все наказания в лагере. Командир отдела порядка и наказаний. Гонгану Урнесу недавно добавили людей и, — Думайн поморщился и негромко закончил, — власти. По-хорошему, нам бы протянуть пару дней и Яшмовые Весы вернётся, осадит его или договорится с ним полюбовно. Но боюсь, этих двух дней гонган нам не даст.
Думайн снова вздохнул, вынул из-за ворота бумагу и толкнул её мне.
Я разгладил листок, мельком глянул печать и быстро ознакомился с содержанием приказа.