Буцефал растопырил плавники и плавно затормозил, остановившись бок о бок с Росинантом. Дейкстра повернулся к королю и спросил:
– Буцефал, ты видишь багровый свет от земли?
Дуайт нахмурился. Вот теперь и Дейкстра оскорбляет короля, обращаясь к его акулу, как будто на спине Буцефала никто не сидит. Что ж, король заслужил того, чтобы с ним обращались как с пустым местом. Трус достоин презрения, а трус-король достоин презрения вдвойне.
Внезапно Дуайт ощутил странное облегчение. Все сомнения и колебания остались позади, а будущее – невеликий и бесславный остаток королевской жизни – вдруг стало простым и понятным. Это ощущалось так, как будто антенна Дуайта стала освещать воды не только в пространстве, но и во времени, он увидел свое будущее так же ясно, как видел рядом с собой Роланда, Дейкстру и двух акулов.
– Я хочу произнести последнее слово, – сказал Дуайт. – Выслушайте меня в последний раз, как велит обычай, освященный веками.
Дейкстра и Роланд удивленно посмотрели на него, переглянулись, и Роланд сказал:
– Не говори ерунды, брат, сейчас не самое подходящее время, чтобы прощаться с жизнью. Буцефал, так ты видишь багровый свет, исходящий от земли?
Вот, значит, как. Брат отказал ему даже в последней милости, в которой ни один рыцарь никогда не отказывал другому рыцарю. Что ж, Дуайт заслужил даже это, ведь таких позорных проступков раньше никто не совершал, так что нельзя сказать, что презрение, которое выказал Роланд своему брату, противоречит обычаю. Ну и начихать.
Дуайт протянул руку к костяному мечу, впился присосками в рукоять, потянул меч из чехла, но Роланд перехватил его руку своей и прошипел прямо в антенну:
– Вот дурилка веревочная! Сиди спокойно и не дергайся, не до того сейчас!
Дуайт гордо выпрямился и произнес следующую речь:
– Отпусти меня, Роланд! Я знаю, что достоин презрения, но твое поведение переходит все границы! Дай мне восстановить мою честь!
Неожиданно подал голос Буцефал.
– Так будет честно, – сказал он.
И предупреждающе клацнул зубами.
Роланд зло рассмеялся.
– Замечательно, – сказал он. – Великолепно. Когда придет ближайший прилив, под нами вылупится новый вулкан, времени почти не осталось, а мы стоим на месте, как дураки, и теряем время, потому что нашему королю, видите ли, взбрело в голову восстановить честь. Хорошо, Дуайт, пусть будет, как ты желаешь, я тебя не держу, – Роланд отдернул руку. – Плыви вниз, сражайся с травоедами, восстанавливай свою дурацкую честь!
– Ты хороший боец, брат мой, – сказал Дуайт. – Однако ты станешь плохим королем. Я не знаю, значит ли что-нибудь моя воля после того, что я натворил, однако воля моя такова – не вести тебе строй охотников и не начинать тебе пир королевской речью! Недостоин ты королевского звания!
– Все сказал? – спросил его Роланд.
– Все, – подтвердил Дуайт и замер в горделивой позе.
– Вот и замечательно, – сказал Роланд. – Теперь плыви отсюда и восстанавливай честь, а мы с Дейкстрой займемся делом.
– Не смей указывать королю, что делать, а чего не делать! – рявкнул Дуайт. – От моей чести осталось немногое, но и этого достаточно, чтобы не терпеть твои оскорбления! Натерпелся уже!
– Прости, брат, – сказал Роланд и смиренно склонил голову. – Этих слов достаточно? Или, может, мне позу уничижения принять нужно?
– Роланд, ты-то хоть не заводись, – сказал Дейкстра.
– Что значит "не заводись"?! – возмутился Роланд. – Ты тоже думаешь, что тому, кто просрал свою честь, все дозволено? Сколько мы еще препираться будем? Буцефал, червяк ты ничтожный, видишь ты багровый свет от земли или это Росинанта глючит?
– Обижать меня да, обижать король нет, – заявил Буцефал и резко встряхнул грудными плавниками.
Если бы Буцефал был в боевом облачении, Роланд был бы уже поражен боевыми актиниями, а так единственным результатом акульего жеста стало то, что Дуайт пошатнулся и чуть не выпал из седла.
– Сам дурак, и акул у него такой же тупой, – сказал Роланд.
Буцефал клацнул зубами в угрожающей близости от правой средней руки Роланда. Ясно было, что акул вовсе не собирается откусывать человеку руку, а просто угрожает, но Роланд отдернул руку, выбросил перед собой неимоверно острый меч и направил его прямо в голову Буцефала, между ноздрями.
– Молчать! – внезапно и страшно заорал Дейкстра.
Буцефал дернулся еще раз, и на этот раз Дуайт не удержался в седле. Он вдруг понял, что время разговоров истекло. Он много говорил о своей чести, но Роланда ясно дал понять, что королевская честь для него – пустой звук. Продолжать разговоры бессмысленно.
– Буцефал, подбери меч, – приказал Дуайт.
И отбросил костяной меч в сторону, потому что в ритуальном поединке во имя попранной чести оружие неприменимо.
Акул ринулся вниз подбирать меч, поднятая им волна подхватила Дейкстру (а может, он сознательно ей поддался), и мудрец оказался между королем и его братом.
– Вы два дурака! – выкрикнул он. – Вулкан вот-вот извергнется, приходит конец всему, надо спасать людей, созывать акул, грузить мясо, матерей с яйцами, травоедов спасать, в конце концов! Как в новой скале жить без травоедов? Времени осталось всего ничего! А вы ругаетесь, как два идиота!
– Уйди с дороги, Дейкстра, – потребовал Дуайт и выставил руки перед собой в угрожающем жесте.
– Не уйду! – заявил Дейкстра. – Одумайся, король!
– С меня довольно, – заявил Дуайт.
Он прыгнул вперед и ударил всеми восемью руками мудреца прямо в жабры. Пять рук Дейкстра отразил, но три руки достигли цели, и мудрец завизжал и захрипел.
А в следующую секунду Дуайт услышал сзади голос Роланда:
– С меня тоже довольно.
И Дуайт почувствовал, как нестерпимо жаркая вода вдруг похолодала, а в голове помутилось, так бывает, когда слишком быстро поднимаешься в верхние воды. Руки Дуайта расслабились, присоски разжались, Дейкстра выскользнул из королевских объятий, а вода запахла кровью.
Мудрец дважды вдохнул и выдохнул, прочищая помятые жабры, и вдруг завопил визгливо и отчаянно:
– Что ты наделал, Роланд?!
– Что надо, то и наделал, – ответил ему Роланд, и было слышно, что он изо всех сил старается, чтобы голос казался спокойным. – Ты сам говорил, что мы теряем время.
Лицо Дейкстры стало растерянным и беспомощным, Дуайт заметил, что стало трудно различать его черты, оно выглядело смазанным, как в тумане.
– И что теперь? – жалобно спросил Дейкстра.
– Что-что… – проворчал Роланд. – Тебе виднее, ты же у нас мудрец.
Внезапно Дуайт ощутил, как заднюю часть его туловища пронзило ледяным холодом, а в следующий миг на смену холоду пришла нестерпимая боль. И тогда Дуайт, наконец, понял, что происходит.
– Будь ты проклят! – попытался выкрикнуть он, но не услышал собственного крика.
– Проклят, проклят, – пробормотал Роланд. И добавил, громко и повелительно: – Росинант, ко мне! Мчимся к пещере как можно быстрее, королевское семя остывает!
Но Дуайт не слышал последних слов брата, потому что к этому времени уже умер.
6
Дейкстра приземлился на горячую землю, его присоски затрепетали в такт колебаниям земли, и это ощущение отразилось ужасом в его разуме.
– Мы все умрем, – прошептал мудрец.
– Может, и не умрем, – возразил Сантьяга. – Если будем стоять и бояться – точно умрем, а если перестанем тупить и начнем действовать – то, может, и нет.
– А кто у нас король теперь? – растерянно спросил один из травоедов, окружавших Сантьягу.
Сам того не замечая, он вытащил из-под мантии руку, которую прятал там раньше, и Дейкстра увидел, что в руке травоеда зажат небесный камень, несущий смерть. Сейчас усики камня были спрятаны. Дейкстра подумал, что легко сможет порвать всех шестерых травоедов, если захочет. Они слишком растеряны, чтобы сопротивляться, в таком настроении никакое оружие не поможет.
– Заткнись, Боб! – рявкнул Сантьяга. – Твой король – я, и это все, что тебе нужно знать! Дай сюда василиска! Быстро!
Травоед, которого звали Боб, протянул камень Сантьяге, а тот, в свою очередь, протянул его Дейкстре.
– Возьми, – сказал Сантьяга. – Пригодится на крайний случай. А то Роланд вообще ничего не соображает.