Всё, я не мог это вытерпеть. Оскорблять женщину вздумал! Не просто женщину – моего боевого соратника! Спасшую мне жизнь оскорблять будешь?! Я не медля ни секунды решился проучить негодяя и двинулся к стойке.
Мы схватили руки друг друга так, как если бы, сжав руку, можно было бы задушить противника. Мяц сел с одной стороны стойки. Я – с другой. Глаза наши уже вступили в схватку. Вокруг всё раскалилось так, что, казалось, весь деревянный бар этот вспыхнет сейчас.
- Давай, чёлка на бок, давай, белобрысый! Покажи, что умеешь.
Я и правда казался вдвое меньше этого Эрса. Он был ширококостным, руки у него были точно гири. Вряд ли кто-то вот так стал бы тягаться с ним на руках, но я стал.
Я - лётчик!
Цольга выровняла наши руки.
- Плиготовились? Плиготовились! Впелёд!
Сразу я ощутил всю его медвежью мощь. Рука подверглась невероятному давлению. Эрс сжал зубы. Я напрягся весь. Его рука тянула меня вниз, но не так что бы безоговорочно.
Цольга начала скандировать. Она наслаждалась происходящим, самим представлением. Её не очень волновало, что на кону – она сама. Радость от соревнования зажигалась пламенем в её синих глазах. Она поддерживала меня.
Я собирался. Эрс вложил ещё не все свои резервы. Но у него их было немного. Чего ему было не занимать, так это гордыни. Даже напрягшись, скованный схваткой, он умудрялся что-то мне говорить, убеждать меня, что я проиграю, что Цольга всё равно будет с ним и прочее.
- Чвикликс говорит: не могу я смотреть, как ты проигрываешь, стрелок. Я не хочу терять штурмана. Пойду, пройдусь к самолёту.
Командир вышел.
Эрс улыбнулся.
Ведь, если сам командир думает, что я проиграю…
Я смотрел в глаза здоровяку.
Рука поднималась. Эрс пыхтел.
Он использовал последний запас.
Я довёл наши руки назад к центру.
Эрс тужился. Рывки его я прямо чувствовал. Он слабел. Слабел с каждым.
Я когда-то был асом. Я летал. Что это значит? Перегрузки против отменного здоровья это значит. Режим, физ. подготовка, постоянный контроль всего организма. Я жилистый, не высокого роста. Но я не хиляк. Я – воин.
А Эрс? Эрс просто ещё один житель Пропасти! Немолодой, грешащий выпивкой хозяин таверны и продавец топлива.
Пропасть делится на тех, кто продаёт топливо и тех, кто его покупает для своих самолётов. Первые могут жить, как велит Пропасть. А от вторых Пропасть требует жить, как они хотят.
Я рывком повёл руку Эрса вниз. Он сражался изо всех сил. Мои глаза смотрели на него. Свои он закрыл.
Здоровая, сильная у него рука.
Но она не управляла самолётом!
Бах. Победа!
Цольга завизжала, когда рука моя положила на стойку руку её бывшего друга. Тут же она бросилась ко мне. Села… и поцеловала.
Губы шершавые у неё, но не неприятные.
Я закрыл глаза и подумал о Хильде.
- Ха-ха, как он тебя, Элс! – пропела Цольга, оторвавшись от меня, но всё ещё сидя на моих коленях. Сидела она в полоборота и торжествующе смотрела на моего противника, трясущего рукой и тяжело дышащего.
Эрс кивнул.
Цольга засмеялась, повернулась и весело потёрлась носом о мой нос.
****
Мы вышли из здания таверны и встретились с командиром. Он как раз возвращался. Цольга без устали превозносила меня. Было приятно. Командир одобрительно кивнул. Мы направились к цистерне.
Как это необычно всё. Я и не думал, что буду вот так гордиться тем, что заступился за честь зумзацх и отстоял её. Не думал, что одобрительный кивок командира-квиззайи будет для меня высочайшей похвалой. Ребята из эскадрильи в лучшем случае объяснили бы это тем, что я сошёл с ума. А я хочу думать, что жизнь поменялась. Она преподнесла мне нечто новое. Может, не такое почётное, не такое значимое по первому взору, но волнуют ли меня теперь мнения и почести общества, которое я отверг? Я теперь далёк от Царства настолько, что мне в пору уж называть Великого так, как все его зовут в Пропасти. Кукловодом... А тех, кто служит Царству, как я раньше, называть «куколками». Измерения престижности отошли на второй план. Теперь не звания меня радуют, а уникальность каждого моего задания. И мои соратники не дают скучать!