Эхо моих шагов. С журчанием ручья и капелью смешивается. Тишине не даёт звенеть в ушах. Кап-кап…
Зал. Я вышел в не особо просторный, но квадратный зал. Впервые в этой пещере я увидел не узкий коридор, а достаточно большое помещение. У меня автогараж был таких размеров…
Шаги не слышны. Капель лишь. Ноги в чём-то запутались…
В сарафане…
- Помогите…
Впереди. Я выхватил пулемёт. Голос женский.
Бедняжка, что ж ты побежала сюда…
Девушка. Брюнетка. В длинной чёрной юбке и белой, насквозь промокшей рубашке. Волосы её растрепались, но я мог с уверенностью сказать, что они были уложены ещё утром в элегантную причёску. Девушка готовилась исполнять свои обязанности, приступать к работе. В фойе…
- Тише… - проговорил я, отводя пулемёт. Присев рядом, я чуть не наступил на очки её, итак разбившиеся о мокрые камни пола пещеры.
А несчастная в ответ глаза выпучила. Залепетала. И закричала истерично.
- Нет… не ползите ко мне… прочь, вы… прочь, гадкие… прочь, я боюсь, а-а-а-а-а…
Она принялась стряхивать с рук что-то. Что-то, чего не было.
Я вскочил, схватил крепко ручной пулемёт…
Очередь, хищно прорычав, прорезала стену пещеры. Я стрелял. Стрелял вслед странному силуэту, мелькнувшему в неясном свете кувшинок. Я увидел движение, размытое. За долю секунды увидел.
Удар чем-то тяжёлым, но незримым, словно самим воздухом, прервал мою бессмысленную пальбу. Я едва на ногах устоял.
Движение странного существа, и оно…
Рука с когтями… Нет, это перчатка с иголками на каждом пальце!
Она возникла у моего носа. И тут же чьи-то сильные ноги обхватили меня, сомкнувшись на моём поясе. Кто-то взобрался на спину мне.
- Тише, тише. Джио квель арье́нте энве́лиэт…
Голос был женский.
Я не послушался и дёрнулся.
Иголки приблизились к глазам.
- Тише, человечешка. Не понимаешь на «кукольном»? Хочешь «помечтать», как она?..
Я осознал, что речь о бедной девушке, бьющейся в судорогах на мокрых камнях.
- Если да, то вздохни глубоко, серту́тто тиа́львэ. Одно касание одной иглы, и ты получишь несравненное удовольствие. Если нет, если не хочешь… не дыши, ха-ха-ха.
Я задержал дыхание. Не трудно. Его спёрло. Я узнал смех, за которым побежал в эту пещеру. Это она. Это её сарафан…
- Ха, какой послушный цьяго́цци. А теперь, - негодяйка отвела свои иглы чуть дальше, - хочу услышать твой голосок, чья́тто э́нвель. Вопрос: где карта?
Ох! Стоило догадаться!
- Она…
- Подумай, чьятто руэ́лли да́лиэт, подумай. Не советую тебе врать. Если у тебя карта, прошу, отдай мне. Если нет… ха-ха, наша милая беседа, диэ́ль э́скра цья́го, окончена, малыш…
Я смотрел на ручной пулемёт. Далеко.
В любом случае, она…
- В любом случае, ты отравишь меня, эльфийка, - сказал я.
- О, ну что ты, я не такая…
- Как тебя зовут?
Я был уверен, что элевен удивлённо усмехнулась, хотя ничего такого не услышал.
- Зачем это тебе, «кукла»?
- Хочу знать. Буду кричать твоё имя, дёргаясь в судорогах.
Элевен помолчала пару секунд.
Жестокие. Жестокие и хищные создания. Алчные, эгоистичные, высокомерные. И мужчины, и женщины. Они слагают песни о красоте своих лесов, о лунах, что обращаются в дивные их самолёты, они живут отдельно ото всей Пропасти, но желают больше, нежели все её жители вместе взятые. Я ни разу не встречался раньше с элевен в бою, но однажды в наш авиаполк прилетала их менестрель. Она пела, улыбалась и так похожа была на нас, на людей, даже очень похожа, но я увидел в её глазах, что, если понадобится, девчонка перережет глотку любому из нас, быстро и осознанно. Они красивы, но если долго смотреть в их глаза… Если присмотреться к их благородным лицам… За ровными, изящными, утончёнными чертами можно увидеть оскалившиеся черепа…
Элевен, схватившую меня, я не видел.
- Пья́ццо эку́ндо а́ллиэль эску́чо, - проворковала элевен. – Как сладко слышать, что ты уже покорился, сраный человечек! Что ж, моё имя – Камомилла. Камомилла из дома Розальби.
Красиво, очень красиво.