Для человека, живущего средь городской суеты, постоянного шума битв и, особенно, визга сирены Krieg-87, оказаться в таком месте, где звуки будто пропадают или не торопятся издаваться, - это словно оказаться во сне. Здесь не просто пусто. Кажется, здесь не должно быть этого места. Я должен был уже стоять в самой Пропасти…
Где же она? Только бы была жива. Хильда…
Я влез в кабину, не закрывая двери. Осмотрел себя. Рубашка опалилась в трёх местах. Кровь на руках запеклась. Ноги каменные не верили, что им дали мгновения роздыху. Тошнота ушла. Пить хотелось безумно. Всё тело ныло.
Бортовой журнал опалился. Я пролистал и отметил, что, более-менее, всё на месте. Пошарил по кабине в поисках писчего инструмента и в итоге с удивлением обнаружил авторучку в своём внутреннем кармане. Принялся писать. Просто, чтобы унять постоянно лезущие мысли о Хильде. Хотя писать не получалось. Вспомнить произошедшее - всё равно, что память тем огнём обжечь. Написал обращение к командиру. Остальное потом допишу.
В кои-то веки я за штурвалом самолёта!
Как хотелось запустить винты этого простенького борта и улететь отсюда, увезти Хильдегард с собой. Мечты вдруг так оживают, когда соприкасаешься с тем, о чём мечтал. Но мечты эти уже в прошлом. Всё изменилось.
Я нужен тому, кто стал моим командиром. Хильдегард больше не…
Но соприкоснувшись, как же тяжко отпустить…
Она! Бежит! Я ринулся к ней, чуть не выронив журнал, но сунув его за ремень.
Хильда!
Мы бежали навстречу. И вот мы в объятиях друг друга.
Ни слов, ни имён, ни звуков. Лишь дыхание и плач. Я гладил её. Я успокаивал. Прижал к себе. Вот он, «клад», который я так долго искал. Я целовал её волосы. Шептать ласковые слова не было сил, так дыхание перехватило.
А Хильдегард… вдруг отстранилась.
- Прошу, не надо…
- Хильда, я…
- Мой муж. Он умирает. Моя семья разорена.
- Но как же я?
Ох, как эгоистично это прозвучало. Это и было эгоистично.
Хильда убрала мои руки от себя.
- Я всё отдам, лишь бы спасти Йогана. Помоги мне…
Я не знал его. Но он с моей любимой. Ему нужна помощь. Она просит меня спасти его. И что? Я спасу его и потеряю её.
Такие мысли роились в голове. Мысли ж устыдиться их не было. Но как же мы, Хильдегард? Неужели всё, что было между нами, прошло?
Та, для которой готов я бросить мир к ногам, просит меня сделать так, что я её потеряю!
- Хильда, как же мы и наша…
- Помоги мне! Это сокровище - его единственное спасение!
Вот. Этот ответ был пострашнее магии, холоднее льда и горячее огня сестёр Розальби. Она сказала это мне. Но я уже не тот для неё, что раньше был.
Незачем бояться потерять её. Я уже её потерял. Последнее осознание того, что старая жизнь исчезла. Ведь Хильдегард была моей жизнью. А я её. Но ныне у неё другая жизнь. А у меня?
У монеты две стороны. Если наша с Хильдегард жизнь – это монета, то её разрубили аккурат по ребру.
Она его любит. Его…
****
Мы мчались вперёд. Ёлки преследовали нас словно. Они тянулись неровными рядами к подножью вулкана. Казалось, бежал до этого я по облезлому склону, по горе, а на пути, прямо на склоне вырос мёртвый лес. Ёлки ближе к подножью были не такие голые, но иголки на них тоже были чёрные. Сапоги топтали всё больше сероватую траву уже. Мы бежали на север. По склону. За вулканом уже высились скалы. Чаща мёртвых елей тянулась как раз к ним. Склон не думал выпрямляться. Вулкан словно стоял сам на горе, и оконечностью этого вечного восхождения являлась скала Болотный Рэйзор. Вертикальный гребень скрыл ущелье. Горизонтальный же хребет пересекал от вулкана на запад весь Кроулидс до его края, и именно этот регион преграждал путь к заветной цели, заставляя огибать вулкан, идти через весь остров. Именно мимо этих отрогов полетел на своих крыльях командир.
Хильда твердила о сокровище и о муже. Она была одержима. Я возненавидел этого Йогана Хеллера. Как ненавидел отца своей возлюбленной. Но ужаснее всего было то, что я начинал ненавидеть её уже. Она предала мои чувства. Ей подобрали мужа, выбора не было, да-да-да. Но выйти замуж не значит, что нужно обязательно полюбить его и забыть меня. Хотя, сильна ли её любовь была? Любовь ли это была, раз удачная партия с каким-то кайзером сразу стала не меньшей любовью?