Здоровяк остановился. Обернулся. И ринулся ко мне.
Следовало бы пятиться, но даже на этот инстинкт у меня не хватило сил в избитых конечностях.
Здоровяк подбежал, схватил меня за ворот и поднёс к своему лицу. Начал кричать что-то. Спрашивать.
Я не мог ответить. Я не соображал, что он орёт.
Я просто ошалело смотрел на него…
Лицо…
Морда…
Птичья морда!
Это был квиззайи!
Он толкнул меня. Понял, что толку немного. Пнул в бок. Я как-то и не ощутил. Тело онемело.
Девушка жива. Всё будет хорошо, милая. А вдруг квизз…
Потемнело.
****
- Нюхай… давай, носом своим кюлносым…
Я едва не задохнулся. В груди всё загорелось. Что за гадость!
Где я? Кто-то сзади.
Я лежу… сижу…
Ох, голова болит…
Вот всё, что я смог сперва подумать. Потом увидел пиратов. Они всё ещё висели.
А меня кто-то обнимал за голову. И совал мне под нос мерзостное что-то.
- Лекалство тебя быстло в чювство пливедёт. А если нет, я сама могю.
Я увидел изнасилованную девушку чуть впереди. Нет! Лежит у костра. Не выдержала, бедняжка. Не выжила.
Нет, дышит. Нос почесала. Спит!
Я выпрямился.
Тот, кто был сзади, появился спереди.
Это была она. Снайперша. Моя спасительница.
Глаза у неё были синие, как небо, или море из прошлого Пропасти. Нос хитрый, но нежный. Губы – губки. Волосы чёрные, в клубок, в «улей» наверху собраны, как у артисток грагосских, а часть прядей - вниз по плечам. Стройная. Косуха коричневая на ней да брюки-клёш прямо в обтяжку. Фигуру подчёркивает. Улыбнулась мне полным ртом клыков. Красивая. Но ростом масенькая.
Зелёная.
Гоблинша.
Зумзацх.
- С доблым вечелом!
Голос её резал мне слух. Никогда не думал, что такая нежная красота, пусть и немного вызывающе нечеловеческая, может соседствовать с таким голосом. Всё равно, что изящная скрипка из лучшей породы дерева, но расстроенная.
- Где калта, кюсочек говна?
Я не сообразил.
Гоблинша придвинулась ко мне. Близко-близко. Глазищи на меня её смотрели как-то странно. Я почувствовал аромат дорогих духов. Надо же.
Зумзацх провела пальцем по моей груди, отведя в сторону край ворота, потеребила редкие волосы.
- Калта. Не видел, кюсочек?
Я отрицательно покачал головой. О чём она?
Зумзацх потянула ко мне ручки.
Калта… может, карта? Карта чего?
Гоблинша села на меня, обхватив мой торс ногами. Прижалась. Её нижняя часть тела касалась моей. Чувствовать её фигуру вот так… ужас, это же зумзацх, что я думаю?
- Кюсочек… – сказала она и обвила мою шею руками. – Вспомнил? Может, ю какого пассажила заметил? Или пилат, блин, какой спёл…
Я покачал головой. Хммм… может…
Гоблинша встала. Лицо её стало суровым. Она посмотрела куда-то позади меня.
- Облом, блин. Этот не знает, блин.
Из-за моей спины вышел квизз в чёрном пыльнике. Он и сам был весь чёрный, оперение его отливало фиолетовым, и лишь область перед клювом была светлее. А клюв был чёрным.
Карта… Негодяй с ножом. Он говорил, что нашёл…
- Ладно, нетю калты, - вздохнула гоблинша, - валим этого.
Квизз заклёкотал недобро.
- Чвикликс говорит: сука ты долбанная, куда ты метнула бомбу? Чувырла Косоглазая!
Гоблинша выпучила свои красивые глазищи. Лишь тогда заметил впервые я, какие очаровательные у неё ресницы.
- Пошёл ты, Чвик, педлила ты, блин! Дятел сланый, сам же, блин, сказал, что…
Ого, а я думал, гоблины только «блин» знают из ругательств, а тут целая «поэма» на кайзершпрехе.
- Чвикликс говорит: иди сама! Зачем ты разбомбила сраный аэробус?! Там же похититель карты летел, я ж ясно сказал, они все на Грагос летели, а их пираты сюда перебросили! Так, сука, пираты – вон они болтаются на пальмах, самолёт с этим мудлом, вона, стоит! Так хер ли ты бомбишь его здесь? Этого урода на хрен разнесло по всему острову, как мне его найти теперь, падла ты зелёная?!