— Сири, напомни мне, зачем мы разбираемся во всем этом, если есть книги с готовыми заклинаниями и ритуалами?
Джим практически озвучил сомнения Сириуса и тот произнес, напоминая и самому себе:
— Потому что мы с тобой хотим освоить технику ведения боя древних.
Джим пару раз стукнулся головой о дуб. Кроме этих книг, Сириус принес и несколько других. В том числе продемонстрировал и ту, что предназначалась для соискателя на должность Темного Мага. Тренировки были настолько сложными, что школьная база явно не давала возможности их освоить. И Джим был уверен, что если он сейчас попросит отца прислать ему книгу Магов Смерти, там будет примерно то же самое. Поэтому он, для проформы ударившись еще пару раз, вернулся к чтению. С завтрашнего дня начнутся уроки, потом нужно еще и команду тренировать, да и развлечься хотелось больше, чем сидеть над книгами… Нет, о развлечениях и Лили лучше подумать потом. Когда он пойдет на обед. Там-то внезапно посерьёзневший Сириус не будет смотреть на него взглядом «Ремус перед экзаменами».
А в это время девушки сидели в библиотеке. Вчера их определили на шестой курс, хотя в Колдотворце они закончили только четвертый. Программы разнились, и по большинству предметов девушки были как раз на уровне шестого курса, но в их школе иначе преподавали защиту от темных искусств, да и на трансфигурации они быстро оставили в прошлом превращения ежиков в тапочки. Программа Колдотворца была чуть более насыщенной на первых курсах, а на последних сбавляла обороты. Поэтому теперь Лили заполняла пробелы в их знаниях, заполняя пергамент теми темами, которые в Колдотворце не проходились.
— Итак. Превращение черепахи в чайник. Вы точно не превращали животных в стекло и фарфор?
— Точно, — качала головой Ольга, — это мы проходим на старших курсах, да и то самостоятельно.
— Ладно. Значит, у нас три темы для трансфигурации. И десять из защиты. Перейдем к чарам?
Оля согласно кивала. В Колдотворце она была отличницей. Вообще она любила быть лучшей во всем. И ее несколько раздражало, что есть темы, которые им придется учить дополнительно. А вот Касси была весела. Они с Марлин хихикали над списком доступных дисциплин. Марлин рассказывала об учителях и их привычках, причем выбирала самые забавные моменты. Оказалось, что не смотря на долгую дружбу двух пар подруг, им есть о чем поговорить. Более спокойные Ольга и Лили разбирались с учебой, рассказывали о необычных заклинаниях и с удовольствием говорили о зельях и заклятьях для красоты. А Марлин с Кассиопеей в это время смеялись и обсуждали квиддич.
— Ты играешь? — интересовалась Марлин.
— Не-е-ет. Я на метле не так хороша, как на земле. А вот Ольга играет.
— Оля?
— Да, — рассмеялась Касси, — она ловец. В Колдотворце ведь пять факультетов, и один из них весьма малочисленный. Она не из тех, кто этим наслаждается, но все равно была одним из лучших игроков. Разумеется, в классическом квиддиче. В русский она играть напрочь отказывается.
— Русский?
— Это развлечение в Колдотворце. Его особенность в том, что перед каждой игрой тебе нужно самому заколдовать свое средство передвижения. В качестве заготовки нужно принести дерево или просто палку.
— И так играют?
— Да. Получается гораздо жестче обычно квиддича, потому что правилами разрешается расколдовывать «метлу» противника.
— Ух ты! Прям бои без правил.
— Ага. Я играла пару раз. Потом Ольга на меня долго ругалась. Один раз мне выбили два зуба. А в другой у меня подпалили волосы.
— Понятно, почему Оля не играет в русский квиддич.
— Ага. Ее команда играет более слабым составом, но и тут умудряются выигрывать.
— Почему?
— Лучше колдуют. Волеборцы вечно побеждают во всем, что не связанно с удачей. Но я не уверена, что без Оли они возьмут кубок по квиддичу.
— Так. Расскажи-ка про факультеты. Интересно же!
— У нас их пять. Храбрецы, Умники, Волеборцы, Трудяги и Хитрецы. Ну, это мы их так называем. На деле факультет Смелости, Знаний, Воли, Трудолюбия и Гибкости.
— Похоже на наши, только у нас нет Воли. Что это вообще значит?
— Понимаешь, несмотря на то, что Колдотворец старше Хогвартса, он некоторые идеи позаимствовал. Как, например, систему Домов. В дохогвартские времена у нас делили на мальчиков и девочек, а потом решили прибегнуть к другой системе соревнований.
— Соревнований?
— Система Домов так успешна именно потому что соревновательный аспект важен для учеников. Уже в те времена все понимали, что ради первого места дети будут лучше учиться, стремиться во всем успевать и все такое. Только у нас разделение по факультетам затрагивает именно соревнования. А учимся и живем мы вперемешку. Только некоторые уроки преподаются отдельно.
— Почему факультетов пять?
— Какой-то древний директор условно разделил детей на пять групп. По его мнению, одни в жизни больше полагаются на смелость и решительность, другие на багаж знаний, третья опираются на трудолюбие, четвертые на умение выкрутиться из любой ситуации.
— А пятые?
— У вас же тоже есть понятие силы воли? Вот пятые — это те, кто свято верят в то, что только совокупность всех четырех качеств приведут их к успеху.
— Поэтому их мало? — догадалась Марлин.
— Да. Распределяют ведь еще детьми, в одиннадцать лет мало кто так уж нацелен быть лучшим во всем. Хотя маленьких волеборцев отличает, скорее, упрямство. На курсе с Олей всего три человека. На год старше учатся лишь двое. А вот первогодок в прошлом году было аж пятеро.
— Едва хватает на квиддичную команду.
— Ага. И они все равно почти всегда выигрывают по баллам в общешкольном соревновании.
— Это потому что мы после отбоя не попадаемся, — едко заметила Ольга, — Выигрывал бы и твой факультет, если бы Храбрецы чуть чаще задумывались о последствиях.
Касси показала Ольге язык, а Марлин опять громко расхохоталась. Она не была похожа на Касси характером. Да и Оля совсем не походила на Лили. Но в отношениях между собой они очень напоминали ей их самих.
========== Глава 7. Ночные лилии. ==========
Ленивое сентябрьское воскресенье уже закончилось. Мародеры тихо переговаривались в спальне. Питер в комнату так и не вернулся. Ходили слухи, что его хотели даже исключить, особенно на этом настаивал Слагхорн, которого Питер с особым удовольствием крыл ненормативной лексикой за то, что зельевар не приглашал его на свои вечеринки.
— Переведут, наверное, — пожимал плечами Джим, — Слагхорн все равно его выкурит. Этот ленивец ради такого будет за ним по пятам ходить.
Мародеры негромко фыркнули, причем все трое и абсолютно синхронно. Подобное уже случалось, когда у них учился один франт. Он был первым на памяти Сириуса, кто переводился в их школу. Его родители переехали из Франции в Англию и он прибыл доучиваться. Распускал павлиний хвост, кичился своей чистокровностью, носил шелковые мантии. То есть был просто невыносим. Но Слагхорн, известный своим чутьем на успешных учеников, не выделял француза. И француз взял на себя смелость посмеяться над учителем. Нет, в Хогвартсе многие посмеивались над зельеваром — его любовь к сладостям, манера разговора, пространственные рассказы… все это не могло не создавать школьные рассказы-легенды. Но никто и никогда не насмехался над ним в открытую. Да и зачем? Но французишка вот решил высказать свое мнение. И с тех пор у него начался персональный ад. С него слетали баллы, наказание назначалось одно за другим, постоянно пропадали свитки, перья и книги. Может и мелочно, но через пару месяцев француз собрал вещички и отбыл обратно в Шарм-Боттон. Слагхорн с неделю ходил с видом великого полководца.
Ремус зевнул. За сегодняшний день он порядком вымотался, носясь между гриффиндорцами. Обычно расписание составлялось в первый учебный день за завтраком и иногда случались небольшие накладки, которые приходилось решать отдельно. Но все это занимало пару часов и к обеду все бывало решено. Но сегодня МакГонагалл, практически зам директора по учебной части, была занята с Питером, а еще зачем-то в школу пожаловала проверка от попечительского совета, поэтому привычным делом декана пришлось заниматься старостам. Лили помогала новеньким, старосты пятого курса традиционно отвечали за новичков, а Оливер Готлиб, староста седьмого курса, умудрился попасть в лазарет еще в начале учебного года. Вот и носился Ремус вместе с Ниной Уилдон. А гриффиндорцы, как на зло, не хотели идти навстречу своим старостам и приходилось чуть ли не охотиться за каждым.