Пули янки взрыхляли землю уже совсем рядом с Хантером и его пациентом, но Хантер думал только о том, как спасти жизнь юному барабанщику. Наступающая кавалерия янки двигалась не более чем в паре сотен ярдов от того места, где они лежали, но Хантер спокойно растирал холодные руки мальчика. Янки подходили все ближе и ближе, пули все чаще уходили в землю или попадали в деревья совсем рядом с ними. Перенеся вес тела на правую руку – которая, как ни странно, больше не болела, – Хантер накрыл мальчика своим телом, заслоняя от пуль. Он ощущал странное спокойствие. Если янки попытаются убить Джейсона Миллза, сначала им придется убить Хантера Александера.
– Хантер, – позвал знакомый низкий голос.
Хантер поднял голову и увидел капитана Митчелла. Седые волосы капитана растрепались и торчали во все стороны из-под шляпы, гнедой конь под ним встал на дыбы, но капитан улыбался. Не обращая внимания на свистящие вокруг пули, бесстрашный капитан подмигнул Хантеру и крикнул:
– Рядовой Александер, позаботьтесь о мальчике, я уведу от вас поганых янки.
Пришпорив коня, он повернул его налево и, издав пронзительный боевой клич, поскакал прямо навстречу наступающим голубым мундирам.
Увидев капитана, отступающие конфедераты опомнились и повернули назад, возвращаясь на поле боя за своим командиром. Боевой клич теперь звучал повсюду. Волна серых мундиров остановилась и покатилась в обратную сторону, чтобы встретить врага так, как подобает гордым южанам.
Хантер встал, поднял на руки Джейсона и понес через реку в более безопасное место. Хантер положил мальчика на землю в тени большого дерева, накрыл его своим окровавленным мундиром и занялся собственной раной на правом плече. Промыв и забинтовав рану, он сел рядом с Джейсоном и пощупал пульс. Пульс прощупывался, но очень слабо. Хантер пока не мог сказать, выживет ли мальчик, оставалось только ждать и надеяться.
Бой закончился победой южан. Конфедераты перешли реку в обратном направлении и восстановили боевой порядок. Августовское солнце наконец скрылось за горизонтом, ознаменовав конец самого длинного дня в жизни Хантера.
– Хантер.
Услышав голос капитана, Хантер устало поднял голову:
– Да, сэр?
Седовласый капитан выглядел таким свежим, как будто только что вернулся с воскресной прогулки. Присев рядом с Хантером, он положил руку ему на плечо.
– Хантер, думаю, мальчик выживет. Вам нужно отдохнуть. У вас наверняка болит рана, глотните виски и поспите немного.
– Благодарю, капитан, но я хочу еще посидеть с мальчиком. Ему может понадобиться моя помощь.
Капитан Митчелл улыбнулся:
– Рядовой Александер, я повышаю вас в звании, отныне вы лейтенант.
Хантер смущенно потупился.
– Капитан, я не заслуживаю чести служить даже рядовым под вашим началом. Я трус, я перепугался до полусмерти и бросился бежать, когда начался бой, я мог думать только о том, как спасти собственную шкуру. Лейтенант должен быть храбрым, как вы, сэр.
– Хантер, вы настоящий герой. Я видел, как на поле боя вы заслонили мальчика своим телом, разве это трусость? Вы ведь врач, Хантер, не так ли?
– Да, сэр.
– Почему же вы не сказали об этом, когда записывались в армию?
– Я не хотел для себя никаких поблажек и по-прежнему не хочу.
– Не волнуйтесь, – усмехнулся капитан, – от меня вы этого не дождетесь. Спокойной ночи.
Хантеру не верилось, что Джейсон Миллз пережил ночь, и он благодарил Бога за то, что он внял его молитвам. На рассвете, когда Джейсона понесли в полевой госпиталь, мальчик очнулся. Прощаясь, Хантер поцеловал его в щеку.
– Надеюсь, скоро увидимся, сынок. Береги себя. – Хантер пожал ему руку.
– Спасибо, сэр, вы спасли мне жизнь. Когда я поправлюсь, то обязательно вернусь и постараюсь служить так, чтобы вы могли мной гордиться.
У Хантера защипало глаза, он тихо прошептал:
– Я и так тобой горжусь, Джейсон. Ты настоящий мужчина.
Глава 26
Ничего не понимающая и задетая внезапным отъездом мужа, Кэтлин плакала в постели, пока не уснула. Хантер ушел из дома, даже не поцеловав жену на прощание. Он не отвечал на ее вопросы и не объяснил причину своего внезапного решения. День, который обещал стать одним из самых счастливых в жизни Кэтлин, принес ей лишь боль и страдание. Ей с большим трудом удавалось скрывать свои чувства от Скотти.
Мальчик долго смотрел вслед отцу, ускакавшему по подъездной дороге, потом повернулся к матери, в темных глазах читались тревога и недоумение.
– Мама, папа надолго уехал?
– Надеюсь, что нет, дорогой. Он вернется, как только сможет.
– Я не хочу, чтобы он уезжал. – У Скотта задрожал подбородок, мальчик заплакал.
– Дорогой, папа считает, что это его долг. Армии нужны солдаты. Ты же знаешь, папа не хотел от нас уезжать, но мужчины должны защищать родину. Не беспокойся, Скотти, папа будет нам писать, а скоро, может, и в отпуск приедет. – Кэтлин обняла сына, но в глубине души сама не верила в то, что говорила.
Когда Скотт уснул, Кэтлин закрылась в своей комнате, бросилась на кровать и разрыдалась. «Что же случилось?» – спрашивала она себя и не находила ответа. Только этой ночью они занимались любовью и все было так чудесно, они объяснялись друг другу в любви, и Кэтлин верила каждому его слову. Но сейчас она засомневалась. Может, Хантер нарочно притворялся влюбленным, чтобы на следующий день ей было больнее с ним расставаться? Неужели мужчина, которого она считала добрейшим человеком на свете, на самом деле оказался жестоким и бессердечным?
«Как ты мог, Хантер? Я люблю тебя, почему ты меня покинул?»
Шли месяцы. Скотти получал от отца теплые, полные любви письма, Кэтлин же Хантер не написал ни строчки. Но она скрывала от сына свою боль и бодрым голосом читала ему вслух письма от отца.
«Дорогой Скотти!
Я нахожусь в Виргинии. Места здесь очень красивые, но я тоскую по Натчезу и особенно по тебе, сынок. Каждый вечер перед сном я думаю о тебе. Сынок, ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю, я хочу, чтобы ты помнил об этом, что бы ни случилось. Как бы мне хотелось быть сейчас дома, чтобы мы с тобой могли пойти на задний двор и поиграть в мяч! Может, ты сумеешь уговорить Дэниела заменить меня в мое отсутствие. Только не забывай, что мяч надо бросать правой рукой.
Дорогой, уже поздно, мне пора спать. Будь хорошим мальчиком и слушайся маму.
Любящий тебя папа».
– Мама, как ты думаешь, папа вернется домой к моему дню рождения? – спросил Скотт, когда Кэтлин дочитала письмо.
– Нет, дорогой, в этом году – нет. Но ты не переживай, мы устроим веселый праздник, ты пригласишь Джонни Джексона и всех своих…
– Не нужен мне праздник, если не будет папы! – заявил Скотт и, надув губы, вышел из комнаты.
Пришло лето, а с ним снова наступила удушающая, влажная жара. Кэтлин пыталась продолжать жить как ни в чем не бывало, но ей очень недоставало Хантера. Его неожиданный и необъяснимый отъезд по-прежнему причинял ей боль.
Война постепенно стала менять жизнь всех, натчезские молодые люди один за другим записывались в армию Конфедерации и покидали город. Бен Джексон ушел в армию через неделю после Хантера и сейчас находился где-то в Южной Каролине. Вскоре за ними последовал и Калеб Бейтс, оставив безутешную новобрачную горевать о том, что Западная Виргиния, где служит ее муж, слишком далеко от Натчеза. Бекки и Джулия стали каждый день приходить в гости к Кэтлин, как бывало раньше, в более счастливые времена. Жаркими летними днями они сидели в беседке в саду, наблюдая, как Скотти и Джонни резвятся на лужайке. Джулия и Бекки – обе беременные – переносили жару хуже Кэтлин и поочередно вздыхали о том, как им не хватает их любимых мужей.
– Кэтлин, а тебе не кажется иногда, что ты просто умрешь от одиночества? – спросила как-то Джулия. – Я ужасно скучаю по Калебу. Подумать только, когда он уходил в армию, я еще не знала, что беременна, мне даже не удалось поделиться с ним радостной новостью.