Бедные тайконавты. Если родина заставит их выполнять всё, что им напридумывали инженеры, им придется не с местным рутбиром прохлаждаться, а в поте лица пахать.
Но часы шли, а звонка с Замка, которого так мы все ждали, всё не было. Впрочем, не было и причин для беспокойства — было понятно, что сбоит собранная на коленке радиостанция. Возбуждение, которое охватило меня, при прослушивании первых записей постепенно сходило на нет, сменяясь усталостью.
Команда Хельги так и вовсе клевала носами — они не спали еще дольше, испытав при этом нехилые эмоциональные качели — они то умирали, то не умирали, то снова умирали…
Так что все мы вздохнули с облегчением, когда Хе отправила нас спать, выключив на корабле свет.
* * *
Завтрак проспали все.
Проснувшись, я сразу посмотрела на выведенную на экран диаграмму пройденного пути — из неё следовало, что мы благополучно сошли с окололунной орбиты и сейчас двигались в сторону Земли. Медленно и экономно.
Уставшая Хе спала в шлеме, на котором была приколота записка с просьбой не беспокоить до ужина. Я согласно кивнула — наша капитан тоже имела право на отдых.
Тяжело вздохнула, проверив архив входящих. Звонков от лунной команды не было. Увы. Глянула на пугающе большой список входящих сообщений от команды поддержки — среди них не было ни одного срочного, так что это просто текущая корреспонденция. Но их тоже обязательно нужно просмотреть.
Я решила, что займусь этим после обеда, вытаскивая коробку с едой. Я помнила, что из-за увеличения срока полета нам придется немного поголодать, но решила отложить голодовку на завтра. В конце концов, вчера я и так почти ничего не ела.
Пинтел и Раджетти, увидев мои манипуляции, заметно оживились. Висевшая у шлюза Хельга, напротив, демонстративно отвернулась — она не забыла, что её команду обещали голодом морить. И не собиралась выпрашивать еду. Она же у нас сильная и независимая, а не хухры-мухры.
Я тут же сделала жест рукой, приглашая астронавтов к столу, хотя всего пару секунд назад вовсе не собиралась этого делать. Мужчины, без лишних церемоний подлетели к столу, усевшись на корточки и глядя на меня преданными глазами. Картинка получилась в точности как на гравюре, где Робинзон Крузо оделяет пищей своих домашних любимцев.
Обед я разделила на пять частей, сразу отложив львиную долю Хе. А то она с голодухи может нас не туда завести. Вторые по величине порции получили Пинтел с Раджетти — им предстоит укреплять снаружи парашют, и их голодный обморок тоже не входил в мои планы.
Осталось только поделить пищу между иждивенцами. Мной и Хельгой. Себе забрала всё более-менее мягкое кашу, творожок и пудинг — у меня до сих пор кровоточили ободранные сухпаем дёсна. Сухари и суджук я протянула Хельге, мстительно добавив:
— А это мы засунем в Шрёдер.
Хельга фыркнула, гордо вскинула голову, но еду взяла. Кот сомневался бы, а я предвидела.
— С-с-с-спасибо, Дарья, — поблагодарил меня Раджетти, прижимая пакет с курицей к сердцу, — мы видим, что, несмотря на всё, ты хороший человек.
— Несмотря на что, Карл? — плотоядно ухмыляясь, спросила я. — Продолжи мысль, мне интересно.
— Ну, это, вот… — замялся стремительно бледнеющий Раджетти.
— Несмотря на то, что ты русская, — спокойно сказала Хельга, — у вас отвратительная репутация в мире.
— Да когда вы, сволочи, успокоитесь, — вздохнула я, — коммунизм уже полвека как мёртв. Мы такие же капиталисты, как и вы. Что делим — непонятно.
— Хорошо бы, если бы это дошло и до вашего правительства, — отрезала Хельга, — поскольку ведёт себя оно, словно ему принадлежит половина мира, вмешиваясь ради собственной выгоды, во все конфликты.
— У вас есть зоны влияния, у нас есть зоны влияния — всё честно, — сказала я. Как бы я не относилась к родному правительству, истина мне дороже.
— Вы постоянно нарушаете все заключаемые с вами договоренности, — не унималась Хельга.
— Опять же, как и вы. Обещало НАТО на восток не расширяться, но вот взяло и расширилось.
— Таких обещаний не было, — отмахнулась Хельга.
— Тебе протоколы заседаний ООН показать? Там следы до сих по не везде подтерли, — ответила я, вспомнив, что уже беседовала на эту тему с ОО, который показал мне копии некоторых официальных документов той поры, найденных им в архивах.
— Вы в выборы в США вмешались, — влез в разговор Пинтел.
— О-о-о… — простонала я, — и ты туда же. Рассказать, как это на самом деле было? У меня информация из первых уст, если что. Эдварда Сноудена помните? Помните, — констатировала я, увидев, как при упоминании этого перебежчика у американцев вытянулись лица. — Так вот, встретила я его как-то на рынке в Химках, он там деревянные сувениры на подарки покупал. Он замаскировался, конечно. Кепочку надел страхолюдную. Но широкий лоб так просто не спрячешь, так что узнала я его сразу.