И второе — будь органичным. У тебя тоже есть собственная встроенная программа. Сейчас она слепа, глуха и нема — такой её сделал ты, спеленав сотнями принятых в обществе условностей. Если ты начнешь понемногу отпускать вожжи разума, делая не то, что должен, а то, что хочется, то ты станешь заметно привлекательней в сексуальном плане.
Рыбак рыбака видит издалека. Две встроенные в мозги доисторические программы размножения — твоя и Хельгова, сумеют договориться между собой, если ты сумеешь удержать разум подальше от рычагов управления.
— Поздно уже, — вздохнул Карл, — у Хельги уже есть муж.
— А еще Хельгова встроенная программа ценит разнообразие генофонда, — сказала я, улыбаясь, — откуда я знаю? У меня точно такая стоит. Так что шансы у тебя есть, Карл. Не ахти какие, но всяко больше, чем выжить после взрыва «Дефайнта». Так что, глядя на её зад, помни — шанс «один на миллион» выпадает в девяти случаях из десяти.
* * *
Во время торможения я не волновалась. Ну, разве что самую крохотную капельку. Думаю, это случилось потому, что я перенапрягла свою способность пугаться. Так что я просто помогала Хе и команде «Дефайнта» в последний раз облегчать корабль, избавляясь до начала торможения от всех лишних предметов. Которых после последней чистки было не так и много. Оставшиеся оборудование мы постарались закрепить, чтобы его не сорвало с места.
Потом Хе вышла в космос и провела финальную очистку обшивки, демонтируя плохо закрепленные приборы и аппараты — сорванные потоком воздуха, они могли повредить парашют. Работы снаружи было так много, что Хе провела в скафандре два раза по шесть часов, вернувшись злой и вымотанной.
Прощальных телеконференций мы не вели. Не хотелось, да и возможности не было — мы демонтировали наружные антенны, оставшись без дальней связи.
За час до вхождения в атмосферу мы надели скафандры и собрались в носу корабля. Кислорода в моём скафандре осталось всего на несколько минут, так что меня подключили шлангом к скафандру Хельги — у неё был самый большой запас. Пинтел с Раджетти выдышали запасы, когда монтировали парашют, а Хе вчера.
Уже в скафандрах мы легли на пустые ящики из-под оборудования, призванные защитить нас от раскаляющейся обшивки, вдев руки и ноги в сплетенные из проводки петли. На этом особенно наставали Программист с Математиком, удаленно загружавшие в корабельный компьютер программу манёвра.
— Привет, кугуты, что такие потерянные? — спросила я, увидев их помятые лица и красные от недосыпа глаза. — Всё плохо? Дебит с кредитом не сошелся? Мы сгорим?
— Мы моделировали, моделировали да не вымоделировали, — вздохнул Математик. — Данных по атмосфере на такой высоте, структурной прочности корабля и работе парашюта настолько мало, что полагаться на модель нельзя.
— Но мы нашли выход, — перебил его Программист. — Поскольку мы не можем точно определить реальные параметры, мы натренировали на моделях нейронную сеть. Мы распараллелили обучение, скупив свободные мощности по всему миру. Теперь совершенно не важно, что модели неточные — ваш корабль пилотирует лучший пилот галактики. Он найдет выход из любой ситуации. У него налёт часов за миллион перевалил.
— Не лучший пилот галактики, а лучший из известных нам пилотов, — прокомментировал восторженные вопли Математик, — и ты, Даша, лучше держись покрепче за что-нибудь в корабле. Или привязывайся. Уж больно пилот хорош.
— Это я уже и сама поняла, — вздохнула я, — тятя, тятя, наши сети…
Вспомнив этот диалог, я еще раз проверила крепления. Опыт работы с нейронными сетями у меня был небольшим, но негативным. Глядя на меня, проверять крепления начали и остальные члены команды.
Потом мы просто лежали, глядя в потолок и отчитывая секунды. Как я уже говорила, страха не было. Было только ожидание.
— Мне б-б-было приятно работать с вами, — неожиданно проблеял Раджетти.
— ИДИОТ! ЗАТКНИСЬ! — синхронно заорали мы с Хельгой.
Дальше был удар. То есть, конечно, не удар — чувство было, словно я попала под поток воды, который вжимает меня в пол, не давая двинуться. Так мой организм интерпретировал перегрузку, возникшую от того, что наш корабль с огромной скоростью натолкнулся на жиденький заслон из атомов воздуха.
Дальше был удар. Настоящий удар, без дураков. Выбивший из моей груди остатки воздуха и наполнивший мои глаза летающими вокруг меня канарейками. Это раскрылся демонтированный с «Дефайнта» парашют.
Пространство вокруг меня пронзали летящие с неестественно большой скоростью предметы — с пульта, который сейчас казался потолком, начали вываливаться электронные потроха. Меня охватило острое чувство беспомощности — вжатая в пол, я не могла пошевелить ни ногой, ни рукой. Испуганно вскрикнула Хельга. Помню, что еще удивилась, как она может кричать, — лично я даже вздохнуть не могла.