Ничего этого, я, понятно, не помню. Не помню, как моё тело, ударившись о дно отсека, снова выплыло в космос, не позволяя люку закрыться. Как ведомая ОО механическая рука, дернувшись было за разлетающимися листками, вернулась ко мне, поймала за ногу и втянулась обратно в отсек, который наконец-то закрылся, позволяя включить подачу воздуха. Как «Ынха», развернувшись на месте, со всей возможной скоростью понесся по направлению к Земле.
Я потеряла сознание от удара. И пришла в себя очень и очень нескоро. Уже на Земле.
* * *
Есть силы на порядок выше, слышишь?
Сцена на «Энтерпрайзе» (USS Enterprise CVN-65) доступна только в бумажной версии книги.
* * *
Первая сцена после титров:
Четыре дня спустя: Море Дождей.
Багаж ожил, как только первый луч восходящего солнца озарил раскрытые от удара о грунт панели солнечных батарей. Первые несколько дней он просто лежал, заряжая свои поврежденные ночной заморозкой аккумуляторы. Потом сел, разгребая засыпавший его лунный грунт. Несколько минут он задумчиво проверял работу своих механических конечностей. Конечности были погнуты, но работали.
Багаж несколько раз повернулся вокруг своей оси, словно собака, пытающаяся понюхать собственный зад — его беспокоило отработавшее своё сопло реактивного двигателя, но попытки рассмотреть его предсказуемо не увенчались успехом.
В первый раз в своей короткой жизни Багаж не знал, что ему делать. Он сел и несколько часов вслушивался в эфир. Эфир был пуст, только с севера доносились чуть слышные отголоски радиообмена. Багаж сделал стойку, поджав переднюю конечность.
У него снова была цель.
Вторая сцена после титров:
Четыре месяца спустя. Нижний уровень Страны чудес — Лунного замка.
Внизу было холодно. Вне зависимости от того, день сейчас или ночь, температура лунного грунта на глубинах более метра никогда не меняется, застыв на отметке в −35 °C. И сейчас это было особенно заметно — Балбес поежился, наблюдая за тем, как изо рта поднимается пар. Собственноручно сплетенная из местных древесных волокон парка помогала мало.
— Устье этого тоннеля было запечатано льдом сразу после разрушавшего Страну чудес падения метеорита, — спокойно, словно проводя экскурсию, рассказывала Челси, не обращая внимания на бьющую её дрожь, — воздух нес влагу, которая оседала на стенах, превращаясь в лёд.
На женщине была такая же, как у Балбеса, плетеная парка и плетеные сапоги, но этого было мало. Балбес подошел и обнял подругу.
— Когда я пробила ледяную пробку, я нашла эту полость, — Челси обвела рукой сверкающую в свете их фонарей ледяную пещеру. — Представляешь, как я была взволнована и воодушевлена? Здесь во льду сохранились образцы лунных животных и растений, которым сотни миллионов лет.
— А что пошло не так? — спросил Балбес, поняв по изменившемуся тону, что это история провала. — В чем был подвох?
— Только в том, что я не нашла ничего интересного. Биота та же самая. Тут были заморожены все те же виды, что я уже видела в верхних коридорах. Без каких-либо изменений.
— Это очень важно, — несмотря на холод, лоб Балбеса покрылся потом. Вечер внезапно перестал быть томным. — Челси, ты не могла ошибиться? Может, это свежий тоннель?
— Нет, — сказала Челси, потом, подумав, добавила: — Точно нет. Это не единственный обнаруженный мной запечатанный льдом тоннель. Везде одна и та же картина — все вмерзло в лед после удара метеорита. А почему это так важно?
— Из-за парадокса планктона, — ответил Балбес. — Если ты права, то в этой искусственной биосфере в неизменном состоянии миллионы лет существует неожиданно широкий спектр видов. А этого не может быть.
— Почему? — спросила Челси. Её больше не волновал холод.
— Это нарушает принцип конкурентного исключения, так как разные виды занимают одну и ту же экологическую нишу. При этом работающие на Земле способы обойти этот парадокс, когда существование схожих видом обеспечивается расхождением требований к среде, изменением образа жизни или, другими словами, разграничением экологических ниш видов, на Луне не работают. Среда-то здесь неизменна. Принцип Гаузе нарушен во все поля.
— А почему это так важно? — всё еще не понимая важности открытия, спросила Челси.
— Просто потому, что в каждом ухоженном саду есть садовник, Челси. Это не может быть естественный процесс — естественных процессов такой сложности и такой гибкости не бывает. Где-то здесь прячется разум.