Выбрать главу

Что было в папке, Эймс не знал, потому что не читал, поскольку был ленив и нелюбопытен. След оборвался.

От всей эпопеи с поисками правды о Катынской трагедии в сухом остатке остались только заинтересовавшие ОО данные об американских лунных миссиях. Которые и привели меня сюда, на борт «Странника».

История порой откалывает занимательные коленца.

* * *

Проснулась я от яркого света. Самый молодой из тайконавтов, Ван Бинчжан стянул с меня шапочку и сейчас отклеивал скотч.

— Может, не будем будить лихо, пока оно тихо? — спросила я, увидев, что Сучки нет в кабине. Вероятно, она сидела в рубке — крохотном помещении в носу корабля, где находился пульт управления.

— Ой, да что она сделает, — отмахнулся придурковато улыбающийся Ван. — Я единственный программист на корабле. Я как Лапидус в «Остаться в живых» — он там был единственным пилотом, поэтому сценарист даровал ему полную неуязвимость к ударам судьбы.

— Не забывай, что сценарист всемогущ в рамках сценария, — шепотом ответила я. — Даже если известно, что герой обязательно выживет, автор может сделать его жизнь невыносимой. В рамках «Лоста» крокодил мог откусить Лапидусу ноги — это не помешало бы ему пилотировать самолет и не разрушило сюжет.

По лицу Вани было заметно, что об этом он как раз и не подумал. Но он не пошел на попятную, просто поправил мне шапочку так, чтобы моё открытое лицо не сразу бросалось в глаза. Потом средний тайконавт, Пэн Мин, напоил меня, просунув между губ трубочку от пластиковой ёмкости с чаем.

Я висела, потягивая чай, наблюдала за работой тайконавтов и внезапно поймала себя на мысли, что это трио очень напоминает трех незадачливых мошенников из фильмов Гайдая. Повадками, выражением лиц, распределением ролей в команде. И как всегда и бывает со мной, не смогла развидеть обратно.

У меня такая суперспособность — у меня все люди на кого-то похожи. Когда я знакомлюсь с человеком, первое, что я делаю, — определяю, на кого он похож. И найдя сходство, невольно начинаю смешивать реального человека и схожий с ним образ из книги или фильма. Я так в детстве развлекалась, а потом, видимо, привыкла. Согласитесь, гораздо веселее учиться в классе, если вместе с тобой учатся полный состав веселых человечков, а твой классный руководитель — Железный Дровосек?

Именно поэтому раздолбай Ван Бинчжан стал для меня Балбесом, деликатный Пэн Мин — Трусом, а выдержанный и веский Чэнь Гуанчэн — Бывалым. И ныне, и присно, и во веки веков.

Для китайских слушателей хочу добавить, что в выбранных мной именах не скрывается попытка унизить или оскорбить ваших соотечественников. Гайдай использовал для своих комедий архетипическую модель распределения ролей в мужской компании, которая возникает каждый раз, как только число мужчин в компании становится больше двух.

И то, что в российской культуре эти архетипы носят имена обаятельных жуликов, не более чем совпадение. К примеру, Юрий Никулин, не выходя из образа Балбеса, мог играть в трагических фильмах о Второй мировой. И это воспринималось органично. Просто потому, что архетип Балбеса вневременен и универсален. Как и арехитипы Труса с Бывалым. Просто в разных культурах они носят разные имена. Во Франции, например, Бывалого зовут Портос, труса — Арамис, а Балбеса — Д’Артаньян. Конечно, Гайдай только слегка намекнул на четвертый мужской архетип — мрачного женоненавистника Атоса, выведя его под личиной товарища Саахова, но только потому, что снимал комедию, в которой не было место повешенным в лесу женщинам.

Это немного подняло мне настроение. Очень не вовремя, кстати, — по моему хитрому плану мне сейчас нужно было разреветься. Я не ОО, я еще учусь. И если у ОО всегда есть несколько планов, то у меня пока только один. Не ахти какой выполнимый, но уж какой есть. И я буду его придерживаться.

Для начала мне нужно узнать, что именно скрывается за виноватым переглядыванием тайконавтов при упоминании о том, что спутник-ретранслятор, при помощи которого команда ОО связывалась со мной, был сбит американской ракетой.

Я представила, как я буду сидеть в китайской тюрьме, в тесной, маленькой камере. Размером в ящик. У китайцев есть такая пытка — человека запирают в сундук и держат в нем годами, просовывая пищу через дырочку. Что когда я выйду на свободу, я буду уже дряхлой старушкой лет тридцати. Вероятно, в форме ящика. Что вся моя красота и молодость сгинут в застенках… Где-то на середине списка я не выдержала и разревелась от жалости к себе.