Мои волосатые ноги торчат из серых обрезанных джинсов. Черные хлопчатобумажные носки вставлены в неподдающуюся никакому описанию обувь. Однако попробую, белая литая подошва, цельный практически без швов тряпочный верх бежевого цвета. И я знаю, что это за боты. Я сам их выбрал в новом универмаге, только построенном в центре нашего района. Но черт побери, они как новенькие, а ведь времени то прошло с тех пор! И штаны эти я помнил, старые джинсы достались мне от брата, и я собственноручно ножницами превратил их в элегантные шорты. Ай, правая рука! Оказывается, она еще со мной, просто затекла и сейчас начала отходить. Даже уже пошевелить могу, хочется выть от боли и радости по вновь обретенной конечности.
Значит расклад такой, я живой, одет в старую одежду. Так, стоп! На внутренней поверхности левой руки от запястья до сгиба локтя наколка готикой из депеш мод. Где она? Стройный порядок мыслей, пытающийся подогнать непонятную действительность под логическое обоснование пошел по одному месту. Сосредоточил свой близорукий взгляд на участке кожи, где должна была быть наколка. Это оказалось совершенно легко, близорукости не было, все было детализировано и ничего не расплывалось, как в последние годы, на таком расстоянии я мог четко видеть лишь в очках на минус полтора (или плюс, не помню). Сомнений не было, никакой рукав телесного цвета натянут не был, шрамов тоже, гладкая розовая младенческая рука. Именно младенческая, волосы только начинали пробиваться.
Мысль, мелькнувшая у меня мимоходом, что это мое молодое тело, стала доминирующей. Начал бомбить ее критическим анализом, все как положено. Она с легкостью отбивала все атаки и от этого становилась только сильнее. Тут же начали цепляться сопутствующие этой мысли профиты и траблы, ибо любая мысль без воплощения пустая. На первый взгляд проблемы не казались критическими, да что уж там, я только что пережил осознание своей смерти, а как говорил доктор Броневой — живым оно все хорошо. А вот по поводу перспектив, тут отдельная песня. Тут моя фантазия как спущенная с поводка гончая умчалась за горизонт, только ее и видели. Предварительный расклад мне нравился, проблемы казались космическим телом искусственного происхождения на околоземной орбите пытающимся заслонить сияние ослепительного солнца.
Бомбежки не прекратились — возможно это наркотическая галлюцинация или кома, или еще что медицинское. Против наркотиков доводов не было, не употреблял, не знаю на что они способны. Кома легко могла быть, моя гипертония могла наконец то сыграть со мной злую шутку, порвать сосуд в мозге и привет. И вот я валяюсь голый у себя на участке, еще живая часть мозга показывает мне красивое кино на прощанье, а кот … Кот! Мой верный друг, мой еще один сын, не покидавший меня с самого своего рождения, точнее, как я оторвал его от мамкиной сиськи. Ладно, это уже давно было спланировано, как и что нам делать при смерти другого. Не зря у него всегда был свободный доступ на улицу, если я помру, например во сне.
Значит первостепенная задача выяснить реальность происходящего. Отличный план. Вот что я понял про планирование, чем проще план, тем выше вероятность его выполнения, а ничто так не упрощает планы как сокращение в нем пунктов. План из одного пункта самый идеальный.
Встаем. Давай-давай, ты можешь. Перевернулся в коленно-локтевую позу, полет нормальный. Разгибаю корпус, первая нога пошла, вторая. Вот я и стою. Небольшое головокружение, нет, все нормально. Рядом асфальтовая дорожка, я практически стою одной ногой на ней, по другую сторону дорожки канава, отмечаю, как мне повезло, что я не в ту сторону упал. А упал ли? Может уронили? По краям дорожки в двух-трех метрах начинаются березки и всякие другие. Дорожка мне знакома. Бросаю прощальный взгляд на примятое место моего второго рождения и начинаю свой путь … куда?
Да, я определенно знаю эту дорожку. А раз лицом я был повернут туда, то и двигаться надо продолжать в ту сторону. Там еще протоптали ответвление чтобы срезать, на велосипеде проехать можно, но осторожно. Я все это помню, надо же.
А ведь это не мой домик в Краснодарском крае, и это совсем не Краснодарский край. Это старый добрый уездный город К, в котором я родился, (что навсегда было выжжено клеймом в моем паспорте) где прожил почти всю свою жизнь и откуда я начал свой прощальный трип.