Хорошее дело они затеяли, объединившись. «Человек тогда сильный, когда вместе с другими держится», – говорила бабушка. И рассказывала сказку, как один старик велел сыновьям переломить веник, а те не смогли. Развязал он веник и каждому по прутику дал, тогда они легко их одолели. «Так и человека легко переломить, если он один», – вразумляла бабушка.
Маленький Бахонти, конечно, сразу отправился ломать веник. Гнул, пыхтел, но ничего не вышло. Даже топориком хотел жахнуть, но посчитал, что так нечестно. Много позже он узнал, что это вовсе не сказка, а произведение самого Льва Толстого. Потом и дочке рассказывал, так хотелось, чтобы ей встречались только хорошие люди, с которыми вместе приятно идти по жизни.
Вот и он теперь не один, теперь у него есть клубни. На самокате кататься страшновато, но он смело проехался первым. Когда ещё такая оказия случится! Видела бы его внучка – гордилась бы дедом. Он и сам собой гордился необычайно. Всё-таки ещё ого-го, не какой-то там старый немощный крендель!
Всю неделю утром и вечером Бахтияр Каримович выходил на пост к скамейке. Клубни там не появлялись. Оно и понятно, у всех дела и заботы. Лишь он пенсионер, которого дома никто не ждал. Опять возникла мысль о собаке. Давно хотел завести, потом рукой махнул – пёс останется никому не нужный, если хозяин внезапно даст дуба. Теперь сомнения улетучились и стало совсем не страшно: и помирать, и то, что мохнатый без него пропадёт. Хоть Бахтияр Каримович видел Розу, Оксану, Руслана всего два раза, но как-то поверил, что они помогут в случае чего. Жизнь научила немного в людях разбираться.
Подышав воздухом и пролистав сообщения в новом чате, Бахтияр Каримович завершал ежедневный моцион и отправлялся домой. Квартиру, небольшую, но уютную, покидать без особой причины не хотелось. Конечно, красоту в основном всегда наводила жена, но после её смерти Бахтияр Каримович и сам старался поддерживать чистоту и уют, чтобы дом не превратился в мрачную и унылую берлогу. Каждый месяц на карту исправно поступала субсидия, дочь не общалась с ним, но помогала деньгами, так что он смог нанять помощницу по хозяйству. Ведала Алевтина только уборкой, готовку он ей не доверял. Простецкая тётка с красным лицом, сноровистая и громогласная, умела виртуозно добыть продуктов по самым низким ценам, но готовила отвратительно. На заре их сотрудничества решила она попотчевать работодателя рисовым супом. Бахтияр Каримович попробовал, хмыкнул и попросил Алевтину никогда больше не подходить к плите. Как ей удалось на своей адской стряпне вырастить пятерых детей, уму непостижимо. Следующим утром бледный и постный, будто сваренный из поганок суп превратился в студень. Порубив ножом Алевтинин кулинарный конфуз, Бахтияр отнёс его соседской собаке. Та понюхала и подняла на благодетеля глаза, в которых читалось разочарование: «Я была о тебе такого хорошего мнения, а ты мне подсовываешь какую-то дрянь».
Совершенно случайно Бахтияр Каримович открыл для себя изумительные чечевичные супы в пакетиках. Вообще-то полуфабрикаты он не уважал. «Никогда не покупай ничего из рубленого мяса. В фарш могут напихать всё что угодно», – наставляла когда-то жена, повар пятого разряда. Изредка, конечно, он брал и замороженные манты, и пельмени, но супчики оставались в фаворе. Готовка занимала двадцать минут, состав натуральный, сытные и вкусные – что ещё надо одинокому мужику? Кастрюльки хватало на два-три дня, никакой мороки. Алевтина, приходившая каждую неделю, косилась и недоумевала.
– Как можно месяцами есть эти супы?
– Мне нравятся, пока не надоели, – пожимал плечами Бахтияр Каримович.
С почти одновременным уходом Таисьи и Мадины его жизнь стала походить на тот Алевтинин рисовый суп. Телевизор он давно не смотрел, в основном читал, особенно ему нравились Бунин и Чехов: изящно, легко, трепетно, словно искрящаяся на солнце паутинка. Иногда он ходил в парк, играл там с такими же стариками в шахматы. Теперь же у него появилось два важных дела. Он принялся вплотную изучать породы собак и составлять план субботней экскурсии. То, что молодёжь не смотрела старые советские фильмы, ещё куда ни шло, но они наверняка не знали историю своего города, историю людей, которые когда-то ходили по этим же улицам, вдыхали терпкий апрельский воздух, радовались весне и жизни. К своему стыду, он и сам-то мало что знал, так что теперь будут изучать вместе.