Неподалеку доносились какие-то скандирующие крики и ропот голосов. Я вышел на деревенскую площадь, разглядывая толпу крестьян, полукругом обступивших двух мужчин. Один из них был прыщавым кметом, долговязый, с соломой вместо волос. Второй сильно отличался от местного контингента. Высокий рост, в котором были почти два метра, короткие каштановые волосы, гладковыбритое суровое, но молодое лицо и серого цвета глаза. Одет он был в жилет-палето, покрывающий мешковатую рубаху. На ногах были хлопковые нормандские штаны черного цвета.
- Ты энто кто такой, шоб туды-сюдый елозить, да указывать мне? – шипел долговязый, - Жулье! Сызначала знавал я шо ты меня намухлюешь, так еще и вруном называть решил!
Я подошел ближе, получше рассматривая спорящих людей. Кто-то в толпе выкрикнул «Драка», кто-то призывал к порядку. Крики сливались в один безобразный хор, мешая уловить нить происходящего, но громче всех орал прыщавый.
- Расслабься, дружище. Это всего лишь игра в карты. В конце концов, ты всегда можешь отыграться, - спокойно отвечал ему высокий мужчина, - Ну, а если не можешь, то можешь попросить об этом своих друзей. Кажется, у тебя их там трое.
Он демонстративно пересчитал людей, стоящих позади долговязого. Его голос показался мне до боли знакомым.
- Так ты и трусом меня называешь, хмырь? Гляжу, оружия у тебя сейчас с собой нет.
- Нет, - признался мужчина, - Сейчас нет. Кажется, я забыл его забрать, выбрасывая твоего дружка из трактира.
- А зря, - кмет улыбнулся улыбкой мангуста, завидевшего свою добычу, - Зря, што оставил.
В его руках блеснул небольшой кортик, который он прятал во внутреннем кармане дубленого жилета.
Высокий мужчина не дал прыщавому опомниться и сказать хоть еще слово, отточенным движением перехватив руку хама и заломив кисть. Кортик выпал из рук кмета, сам он опустился на колени, в попытке ослабить боль от захвата. Как только это случилось, мужчина ударом колена встретился с носом крестьянина. Послышался треск сломанного хряща, я заметил, как опустилось количество хит-поинтов на индикаторе буяна.
Затем мужчина сделал шаг и нанес еще один удар коленом, целясь в лоб, но попав по руке, которой кмет держался за нос. На этот раз я услышал другой хруст – уже костей. Прыщавый завопил еще громче, повалившись на землю, изрыгая сквозь слезы проклятия за сломанную руку.
Друзья обидчика решили не геройствовать и навалились на гиганта всем скопом.
Первый, самый крупный, попытался ударить мужчину по голове, но тот нырнул под руку неприятеля и выбил из него дух одним ударом в солнечное сплетение. Затем крутанулся на месте и поменялся местами со своим соперником, подставляя его голову под удар другого, лысого крестьянина. Оглушенный здоровяк рухнул на землю подобно мешку с навозом.
Лысый, осознавая, что остался один на один с мужчиной, предпочел ретироваться, бросая своих дружков валяться в грязи.
На протяжении всей этой кутерьмы, никто из местных даже не стремился остановить драку. Скорее наоборот, народ ликовал, желая видеть больше хлеба и зрелищ. Меня посетила мысль, что в подобной ситуации возникающего конфликта, независимо от населенного пункта, местные хранители порядка должны были останавливать подобную заварушку. Так предусматривала игра, на случай разных конфликтов в черте города, не важно, был ли это игрок или НПС. К моему удивлению, ополченцы лишь были частью той самой толпы, выкрикивающей и провоцирующей повздоривших людей на зрелище.
Мужчина, тем временем, развернулся и побрел прочь. Его выражение лица было таким, словно он только что выходил подышать свежим воздухом, а не метелил местных дебоширов на усладу публике. Судя по тому, что за них никто не вступился – зачинщиков ссоры не очень-то любили в деревне.
Я догнал его на полпути к постоялому двору, всмотрелся в лицо и не поверил собственной удаче.
- Неру!
Глава 3.
- Признаться, я не сразу-то и узнал тебя. Думал, что очередной деревенский доходяга решил пристать с расспросами о том, кто я такой по жизни, откуда я родом и почему мои мать и отец не утопили меня еще в младенчестве. Как посмотрю, ты выбрал другую внешность для персонажа?
Это был риторический вопрос.
Мы сидели в «Сивом Мерине», заняв стол неподалеку от окна. Между входной дверью и стойкой трактирщика простирался общий зал, погруженный в полумрак, освещаемый лишь пламенем камина, небольшой люстрой-канделябром и редкими каганцами на столах.
В пропахшем алкоголем помещении особо хорошо чувствовались запахи пота и плесени. Скрипучий дощатый пол потрескался, виднелись следы пролитого вина.