Как бы мне не хотелось закончить с настройками быстрее, на весь процесс у меня ушло часа полтора. Так мне показалось. Кто знает, вдруг мне придется играть этим персонажем заново, и в таком случае, тратить внутриигровую валюту на смену облика не особо хотелось.
Хотя, я уповал на то, что служба поддержки не заставит себя долго ждать и то, чем я сейчас занимаюсь – в скором времени забуду как небольшое недоразумение.
- Завершить, - наконец произнес я, едва закончив скрупулезные настройки своего носа. В какой-то момент, я подумал о том, что мой новый чар выглядит весьма недурно. Возможно, даже лучше прежнего. Внешне, разумеется.
- «Вы уверены в своем выборе?» - заботливо уточнил голос Персефоны.
- Да, уверен.
- «Вы не сможете сменить внешность персонажа, когда войдете в мир».
- Как?!
Подобной реплики ранее не было. Как и условия.
В прежней игре существовала функция, позволяющая пользователям изменить внешность персонажа. Для этого тратилось огромное количество времени и ресурсов, но тем, кому приелся старый облик аватара, могли со временем создать абсолютно другой, непохожий.
- «Вы уверены в своем выборе?» - повторил женский голос.
Я замешкался с ответом, еще раз оценив свое альтер-эго.
- Уверен, - мне показалось, что я заикнулся, когда давал свое согласие.
Впрочем, мой ответ был оценен как утвердительный. Белый свет стал становиться ярче с каждым мгновением, пока, наконец, мои глаза не перестали различать что-либо вокруг.
А потом я словно погрузился во тьму. Опять.
Еще какое-то время жуткий холод пронизывал мое тело. Возникало чувство, словно болотная трясина стремительно затягивает меня во мрак, лишив хоть какой-нибудь способности двигаться. Нарастающий страх и вовсе сковывал каменным параличом.
В ушах стоял гул, было четкое понимание того, что что-то происходит. И этот процесс объяснить я не в силах, наверное, такое же чувство испытывают те, кто находится на грани смерти. Не знаю.
Я не мог дышать, от чего гул лишь усиливался, а страх превращался в панику. Даже поймал себя на мысли, насколько нелепо было бы умереть в собственной капсуле, в попытке войти в игру.
А затем я открыл глаза.
Мои легкие наполнились желанным кислородом; в ноздри ударил аромат полевых цветов и пшеницы. Я жадно вдохнул, сознавая, что лежу на холодной земле, живой. В небе неслись тяжелые, грозовые облака, подгоняемые прохладным ветерком. Они сгущались где-то на линии горизонта, предвещая грозу и дождь, скрывая собой солнце.
- Ветер? – вслух удивился я, поднимаясь с места так, словно до этого пробежал марафон.
Меня окружали поля, усеянные золотистой пшеницей, раскинувшиеся на несколько миль. Созревшие колосья то и дело колыхались под напором осеннего ветра. Вдали можно было разглядеть очертания ветряных мельниц.
Если бы не элементы игрового интерфейса в виде полосок хит-поинтов и энергии, я бы ни за что не поверил, что нахожусь в игре. На мгновение, я и сам об этом позабыл, а все из-за ветра и окружающей меня действительности.
Персефона подразумевалась в первую очередь, как виртуальная многопользовательская ММО, поэтому, какой бы реалистичной ее ни создавали, у игрока всегда было твердое ощущение и понимание того, что он находится в симуляции. Это же касалось и других особенностей восприятия – осязания и обоняния. До выхода «Немезиды».
Одет я был в какое-то подобие рубашки, сотканной на быструю руку из льняной ткани. Поверх рубахи меня окутывал шерстяной дорожный плащ. Штаны и вовсе напоминали мешковину. На ногах красовались сапоги, сшитые из кожи сомнительного качества. При каждом шаге создавалось впечатление, что они разойдутся по шву. Как, впрочем-то, и штаны. На поясе находились ножны с коротким мечом и небольшим подсумком.
Затем я взглянул на свои руки, посмотрел на свое тело, отличимое от реального. Вернее, уже неотличимое. В широте плеч и мускулатуре аватар превосходил мой реальный облик.
Без сомнений, я нахожусь в игре, вот только почему я чувствую покалывание по телу, едва моя кожа соприкасается с неудобной одеждой.
От размышлений меня отвлек стук копыт и скрип окованных колес. Пересекая поле, я не заметил, как вышел к большаку, который уводил путников в сторону хвойного леса, находившегося в паре миль на север от посевов.