— От Мартина Ферна!
— Да…
— Так он мне самому не нужен!
— Нет, уж тут тебе не отвертеться! Получай по заслугам!
— Ну что ж, значит, придется привыкнуть к Ферну. Кстати, он сейчас не скандалит! Это вы шумите!
— Я не стану скандалить, только убирайся немедленно.
— Хватит! — говорит Лилли. — У меня много дел!
— Зачем вообще мы подняли эту возню?
— Это ты поднял! — говорит Томас.
— Как же так, Томас, мы с тобой неразлучные друзья…
— С этим кончено!
— Ну что ж, ничего не поделаешь!
— Не смей приставать к Лилли!..
— Перестаньте кричать! — говорит она.
— Так они же все равно все знают!
— Знают, что ты рогоносец?
Он вскакивает и идет ко мне. Его душит ярость. С радостью избил бы меня, но не смеет. Боится.
— Будем драться, Томас?
Он сникает. Я облегченно вздыхаю. Не знаю, каков Мартин Ферн в драке.
— Скажи, Томас, ты инженер?
— Ты же отлично знаешь!
— Черт возьми, ничего я не знаю!
— Не верю я в это!
— Не слишком ты приветлив со мной!
— Отстань! Мне и без тебя тошно!
— У тебя язва желудка?
— Да…
— Если так, тебе вредно злиться! Скажи, когда ты узнал про нас с Лилли?
Он не отвечает. Сидит и отдувается.
— Что еще?
— Когда ты узнал, что я сплю с Лилли?
— Перестань, Мартин! — говорит она.
— Хорошо, когда ты узнал, что мы любим друг друга?
— Что ты несешь!
— Иными словами: когда ты обнаружил, что твоя жена Лилли и твой друг Мартин вступили в незаконную связь?
— В тот вечер! — раздраженно отвечает он. — В тот самый вечер!
— Ты лжешь, Томас…
— Что такое?
— Ты лжешь! — повторяю я. — Ты давным-давно это знал…
— Ты сказал это всем в тот вечер!
— Посреди оргии с жареными куропатками?..
— Да!..
— Но ты знал это раньше!
— Ничего подобного!
— Значит, ты слабоумный! Такие вещи всегда известны!..
— Вот что, Мартин… ты больной человек, и я ничего против тебя не имею. Только оставь нас в покое…
Он побледнел. Сидит, уронив голову.
— Ты отлично знал, что я живу с Лилли!
— Нет! — кричит он в последнем приступе гнева.
— Ты лжец! И сейчас ты лжешь! И тогда ты взбеленился только потому, что я сказал об этом при всех… что я живу с Лилли… Иначе, ты примирился бы с нашей связью и терпел ее много лет. Только бы все было шито-крыто.
— Уходи! — бессильно шепчет он.
— Сейчас уйду!
— А не то я позвоню в полицию!
— Ухожу!
Иду через весь магазин. Продавщицы прислушивались к ссоре, хихикали. Страсти человеческие забавны. Особенно когда смотришь со стороны.
Иду по улице Стрёгет вдвоем с Мартином Ферном. Он показывает мне здешние достопримечательности. Но вообще он что-то невесел. Говорит, что нехорошо поступил с Томасом. Вздыхает: «Все же он был моим лучшим другом». Зачем только он связался с этой женщиной, удивляюсь я. Красивая она, говорит он. Пустая, говорю я. Но он качает головой. Не женщина, говорит, мечта.
Вниз по улице Стрёгет к площади Конгенс Нюторв. Всюду прохожие. Туристы. Витрины магазинов. Жарко.
Мартин Ферн и его прошлое. Надо развязать этот узел, говорит он. А не то не избежать новых узлов. Узел на узле. Где-то внизу прячется самый первый узел. Не будь его — не было бы всех других.
Мартин Ферн меня раздражает. Ведь кругом наше сегодня. Наше настоящее. Но он хочет разделаться с прошлым. Без этого нет настоящего…
Надоел он мне…
Кто-то положил руку мне на плечо.
Оборачиваюсь. Человек смеется. Багровое лицо. Гладкие волосы, зачесанные назад.
— Черт возьми, так я и знал!
— Что такое?
— Да это же старина Мартин, сказал я себе.
— Здравствуйте.
— Что с тобой, старина, привет!
— Привет!
— А я слыхал, будто ты болен.
— Нет, я здоров! Вот только немножко… память потерял!
— Память потерял? Молодец, старина…
Он весело гогочет.
— Пошли пропустим по маленькой…
Он берет меня под руку. Завернув за угол, идем к Конгенс Нюторв. На тротуаре — кафе «Англетер». Входим.
— Ты с машиной?
— Что?
— Тебе ведь рюмочка не повредит?
— Нет, конечно!
— Понимаешь, я встретил Бёрге, он сказал, будто ты в этом… ну как его…
Присаживаемся. Чуть погодя подходит официант. Мой спутник заказывает два виски.
— Так как поживаешь, старина? — спрашивает он, когда официант, поставив перед нами стаканы со льдом, отходит в сторону.
— Отлично! Я потерял память!
— Вот это здорово! Надо же такое придумать — потерял память! Вот бы чем ошарашить старуху, когда ты долго шатался где-нибудь и проштрафился! А?