Что касается короля Англии Этельреда II, то он был полной противоположностью Свейну, и за свои промахи и неудачи во внешней и внутренней политике, преследовавшие его на протяжении всего его царствования, получил в историографии прозвище «Нерешительный», или «Неспособный». Действительно, на первый взгляд, Этельред обладал весьма посредственными военными и организаторскими талантами, никак не напоминая такого харизматического вождя национально-освободительной борьбы против датчан, каким был Альфред Великий. Перед лицом внешней опасности он оставался пассивным и растерянным, предпочитая откупаться от «ярости норманнов» звонкой монетой. Военная удача никогда ему не сопутствовала, за редким исключением. В конечном счете, все это и послужило причиной того, что от него отвернулась значительная часть магнатов, служилой знати, массы подданных, уставших от многолетних войн, хаоса и разорения страны, и потому отдавших предпочтение энергичным и удачливым датским властителям — Свейну и его сыну Кнуту. Однако, историография XX в. несколько реабилитировала Этельреда, приняв во внимание объективные трудности, осложнявшие осуществление адекватной политики с его стороны. Прежде всего здесь следует упомянуть эгоистические, шкурнические, а порой и откровенно предательские настроения знати, как высшей, так и локальной, не раз приводившие к поражениям Этельреда. Так, например, неудача английского флота при попытке настичь эскадру Олава Трюггвасона у берегов Восточной Англии в 992 г. была обусловлена предательством элдормена (эрла) Мерсии Эльфрика, предупредившего викингов об этом (за что, правда, вскоре был ослеплен его сын)[121]. Неоднократно имели место случаи сговора представителей местной элиты с лидерами викингов: в одних случаях это делалось из стремления спасти свою вотчину ценой разграбления викингами соседнего графства или местности, в других — из-за традиционного сепаратизма бывших районов Денло, всегда тяготевших к прежней независимости от уэссекских королей и поддерживавших все нашествия скандинавов вплоть до 1070-х гг., в третьих — из-за явного нежелания сражаться и жертвовать своей жизнью (как, например, при взятии Олавом Трюггвасоном Бамбурга, когда командиры местного фирда (военного ополчения) первыми обратились в бегство, едва лишь начался бой, и увлекли за собой всех остальных)[122] или каких-либо личных корыстных интересов. Хрестоматийным образцом подобного поведения стал Эдрик Стреона — фаворит Этельреда, крупнейший магнат, многократно предававший и своего короля, переходя на сторону датчан в разгар боевых действий, и самих датчан. Придя к власти, Кнут Великий организовал показательное убийство Стреоны («и совершенно правильно», подчеркивает хронист), опасаясь держать при дворе подобного изменника[123]. В 1009 г. из-за междоусобной распри магнатов Бритрика и Вульфнота фактически погиб английский флот, высланный против датчан (см. ниже). В целом, причинами всего этого, на наш взгляд, являлось «регионалистское» сознание знати, отождествлявшей свои интересы не столько с абстрактным «отечеством», сколько с собственными владениями, вотчинами, графствами, и т. п., а также преобладание настроений феодальной анархии в среде крупной аристократии, обретшей значительную силу и самостоятельность в ходе войн со скандинавами в X в. и «распоясавшейся» при слабом, безвольном короле.