Процесс англо-скандинавской ассимиляции облегчался тем, что в XI в. норманны в большинстве своем уже не были язычниками, как во времена их первых завоеваний в Англии в IX в. Если, повествуя о событиях IХ–Х вв., англосаксонские хронисты постоянно называют скандинавов «язычниками», то в рассматриваемый здесь период этот эпитет уже практически не встречается. Хотя, как отмечает Лоусон, в войсках Свейна Вилобородого и Кнута, завоевавших Англию, было, вероятно, немало людей, придерживавшихся старой веры своих предков[242], после взятия Кнутом курса на приоритет христианских ценностей в качестве идеологического фундамента, скрепляющего его полиэтничную империю, конфессиональные противоречия между скандинавами и англосаксами окончательно ушли в прошлое. Немаловажен и тот факт, что викинги, осевшие в Англии (и в других христианских странах) ранее, в IX–X вв., быстро христианизировались[243], поэтому, вероятно, к началу завоевания Англии Свейном и Кнутом английское Денло давно уже было христианским по своему вероисповеданию.
Все это, конечно, не означает, что этнические различия между англосаксами и поселявшимися в стране скандинавами стерлись абсолютно. Так, например, повествуя о восшествии на престол Хардакнута (сына Кнута) в 1040 г., Уильям Малмсберийский указывает, что его «согласно выбрали англы и даны»[244]. Этнокультурные особенности и традиции сохранялись у скандинавов в Англии, вероятно, еще на протяжении жизни многих поколений, к чему располагала статичность средневекового общества. Об этом можно говорить и на основании данных по Руси, где подобные особенности у потомков поселенцев-норманнов оставались вплоть до XIV в.[245] Однако проблема собственно межэтнического противостояния исчезла. Выражаясь попросту, англосаксам и скандинавам нечего было делить, живя в одном государстве, с одинаковыми правами, ценностями и укладом жизни. Хотя сама Империя Кнута распалась вскоре после его смерти, а в Англии в 1042 г. снова пришла к власти уэссекская династия в лице Эдуарда Исповедника, именно в Англии этническая политика Кнута достигла наиболее видимого успеха. Последующий период английской истории перед нормандским завоеванием (1042–1066) характеризовался распрями между локальными аристократическими группировками во главе с крупными эрлами, которые включали в свой состав и англосаксов, и скандинавов, и англо-данов, а также появлением нового — нормандского — фактора в политической истории страны, но никак не англо-скандинавской враждой. Напротив, правомерно говорить о постепенном складывании англо-скандинавского этнокультурного поля, в результате чего скандинавы стали сперва этнографической группой, а затем — составным элементом складывающейся английской народности. Однако, этот процесс был осложнен нормандским завоеванием, которому посвящен следующий большой раздел данной работы. Что же касается пребывания Англии в составе Империи Кнута в качестве центра этой империи, то в заключение можно сказать, что подобная роль Англии была определена самим ее уровнем социально-экономического и культурного развития, наиболее высоким среди стран северо-западного региона Европы.
Датское завоевание и царствование Кнута в отзывах современников
В заключение данного раздела коснемся темы восприятия современниками и более поздними авторами событий, связанных с датским завоеванием и правлением Кнута Великого. С сожалением приходится констатировать, что, в отличие от нормандского завоевания, отзывов современников по поводу этих событий сохранилось не в пример меньше, притом довольно однообразных и скупых на информацию. Связано это, очевидно, с тем, что, как уже говорилось, потрясения, вызванные нормандским завоеванием, заслонили собой для авторов второй половины XI–XII в. более ранние события; а ведь большая часть источников по ним, включая скандинавские саги, датируются этим, а то и более поздним временем. Что же до англосаксонских хроник, то их информация крайне лаконична и лишена аналитического характера. Поэтому при желании выяснить непосредственное отношение современников к датскому завоеванию, Кнуту, и т. д., чаще всего приходится довольствоваться пушкинской строчкой «народ безмолвствует» и полагаться на косвенную информацию, что и было проделано выше.