Вместе с тем, восставшие в своих требованиях не пошли дальше именно отстаивания местных прав и свобод; собственно патриотическая идея не могла получить здесь развития, как и во всех последующих движениях, так как психология «регионализма» господствовала над ней. Эксетерцы требовали права «не подчиняться королю в своих стенах» (то есть, самоуправления) и «платить налоги по старому обычаю»[367]. И все. Вполне понятно, исходя из этого, почему Эксетер остался в одиночестве, и просьбы о помощи у других областей не дали результатов; вряд ли кому-то еще хотелось сражаться за локальные интересы Эксетера. В этих условиях падение Эксетера стало делом времени; он сдался Вильгельму весной 1068 г. после 18-дневной осады, несмотря на относительно упорное сопротивление в ходе этой осады[368]. Покорение Эксетера, принесшего королю соответствующую присягу, открыло дорогу нормандцам к завоеванию всего Юго-Запада. В противном случае, по мнению Фримена, имелась все-таки перспектива образования княжества на территории Девона и землях корнуэльских кельтов, во главе со знатью Эксетера[369]. Собственно, благодаря эксетерскому походу Вильгельма, Корнуолл впервые был окончательно подчинен английской короне, предвосхищая судьбу других кельтских окраин (прежде всего Уэльса). Любопытен факт, что Юго-Запад заселялся в основном бретонскими колонистами и баронами, близкими к местным бриттам своими этническими корнями[370].
Поскольку сильно укрепленный Эксетер был ключом к Юго-Западу, то после его сдачи нормандская экспедиция прошла без препятствий и сопровождалась бескомпромиссным подавлением малейшего сопротивления, разорением местности; так, сопротивлявшиеся населенные пункты Лидфорд и Барнстепл были стерты с лица земли[371]. Далее, развивая успех, нормандцы закрепились в Вустере и Глостере, где до этого шла постоянная война с партизанами Эдрика Дикого; положение последнего осложнилось, но он, впрочем, продолжал сопротивление с большим успехом. Для контроля за покоренным Юго-Западом на дороге, ведущей туда, был возведен замок Монтекъют. Практика повсеместного строительства замков в качестве опорных пунктов военной администрации полностью себя оправдала на примере того же Монтекъюта, сыгравшего в дальнейшем важную роль в борьбе с повстанцами на Юго-Западе.
В истории с осадой Эксетера наиболее примечателен тот факт, что здесь впервые в нормандском войске появилось значительное количество англосаксов из уже подвластных Вильгельму графств[372]. Так, пресловутый «регионализм» продемонстрировал себя с другой стороны: в то время как Эксетер остался в полном одиночестве, Вильгельм пожинал плоды своей политики по объединению двух народов под одной короной, подавляя англосаксов руками самих англосаксов. Принцип «верность, а не национальность» в дальнейшем обусловил постоянную практику привлечения англосаксов в королевское войско.
Эскалация вооруженной борьбы (1068 г.)
Начавшийся 1068 г. характеризовался нарастанием антинормандских выступлений в разных районах Англии. Ордерик назвал эту тенденцию «волнение за волнением»[373]. Это заставило Вильгельма надолго оставаться в Англии: следующая его поездка на континент датируется лишь началом 1072 г.[374] Очередной пик этих «волнений» пришелся на лето 1068 г., когда, во-первых, прибывшие вместе с Вильгельмом домой Эдвин и Моркар неожиданно подняли восстание в Нортумбрии при активном участии эрла Берниции Госпатрика и бывшего линкольнского шерифа Мерлесвейна, пострадавшего от земельных конфискаций (у него были отняты земли в Уэссексе)[375]. Конкретным поводом к восстанию послужило невыполненное Вильгельмом обещание отдать Эдвину в жены свою дочь. Восстание имело тенденцию к распространению в другие районы; по словам хрониста, северяне посылали гонцов «во все углы Англии», в результате чего якобы были поддержаны и англосаксами, и валлийцами «в большом количестве»[376]. Последнее, однако, вызывает сомнения, так как в Уэльсе в это время началась междоусобная война между Бледдином и Риваллоном с одной стороны и сыновьями Гриффита ап-Ллевелина с другой, в результате которой Риваллон погиб, а Бледдин занялся объединением Гвинедда и Поуиса под своей властью[377]. Таким образом, валлийцы вряд ли могли поддержать северян, тем более что куда ближе к ним был Эдрик Дикий, а не Нортумбрия. Очевидно, под «валлийцами» Ордерик имел в виду стратклайдских бриттов или шотландцев[378], а может, и тех, и других, поскольку этнонимом «Welsh» англосаксы часто обозначали кельтов вообще. В англосаксонских же источниках само восстание 1068 г. вообще не упоминается, а говорится лишь о последующем бегстве лидеров восстания в Шотландию[379]. Странно, что такие масштабные события, как организация всеобщего восстания, не получили освещения в хрониках. Из этого можно сделать вывод, что Ордерик Виталий несколько преувеличил размах событий, ошибочно приписывая локальным повстанческим движениям тенденцию к единению, которой на деле не было, хотя косвенное влияние на усиление этих вспышек недовольства восстание оказать могло. Впрочем, хронисты могли обойти молчанием неприятные для нового властителя Англии события, а Ордерик — преувеличить масштаб опасности для новой власти, исходившей от «смутьянов», дабы подчеркнуть воинские таланты Вильгельма, и т. п.